Дорога огибала большую иззубренную скалу, и я следовала за ее изгибами, старательно глядя себе под ноги. Камней было полно, а я хоть и невидимка, но если навернусь, то мало не покажется. Наконец, скала осталась позади, дорога стала шире и ровнее, я посмотрела вперед и ахнула. В круглой котловине, образованной кольцом гор, теснилось селение, пестрое скопище красных и зеленых крыш. Отсюда домики казались совсем маленькими, игрушечными. Чем дальше шла я по дороге, уже совсем ровной, мощенной желтоватым камнем, тем больше мне встречалось жителей, и все они как один таращились на меня, но уже тревожно и даже злобно. Уж не принимают ли они меня за врага? Когда я была близко от них, они угрюмо молчали, а стоило отойти на пару шагов, принимались яростно стрекотать между собой. Я ни слова в этом стрекоте не понимала. Игрушечные издали домики, когда я оказалась возле них, оказались все же вполне нормальными домами, небольшими, конечно, но я вполне могла бы в таком жить, не трескаясь то и дело макушкой об потолок. И они были ухоженными, опрятными, по крайней мере большинство из них. Разглядывая дома с наличниками и ставнями, я проходила одну улицу за другой, впрочем, улочки тут были небольшие, меньше наших переулков. Мне очень хотелось прижаться вплотную к какому-нибудь окну и разглядеть внутренность такого домика, но я не осмелилась, жители и так смотрят на меня как на чуму какую-то. Незаметно для себя я оказалась на небольшой площади, которая располагалась, как я думаю, в центре деревни. К этому моменту вокруг меня собралась уже довольно густая толпа, не приближаясь ко мне, они взяли меня в кольцо. Ростом жители были с меня, многие и пониже, выше никого не было, и крепкими мускулами вряд ли кто из них мог похвастаться. Но, если они все скопом вздумают навалиться, от меня мало что останется. Затренькали колокольчики, толпа оживилась, заколыхалась. А может, они вовсе и не по мою душу толпятся на площади? Такая догадка порадовала меня. А что? Ждут свое диковинное стадо, время к вечеру катится, пора скотину по домам загонять.
Я подняла голову и обомлела: слепящий сиреневый глаз небольшого светила висел низко над горизонтом и строго смотрел прямо на меня, словно душу до дна высвечивал. Господи! Где же это я? Спохватившись, что я не в том положении нахожусь, чтобы ворон считать, я перестала таращиться вверх и сосредоточила внимание на окружающем. Хорошего было мало. Вовсе не стадо звенело колокольцами, а четыре всадника подъехали ко мне на таких же животных, только чуть крупнее. В руках они все держали, растягивая ее, одну большую серую тряпку и, прежде чем я смогла сообразить, что это за штука, накинули ее на меня. Тряпка оказалась крупноячеистой сетью, и я в ней запуталась прочнее, чем бабочка в сачке. Но каковы питекантропы? Умные черти! Тем временем два всадника спешились, спеленали меня в сетку, как в кокон, и собрались было водрузить на рогатого скакуна, которого им услужливо подвел кто-то из толпы. Но для двоих мужчин я оказалась слишком тяжелой кладью, пришлось спешиваться оставшейся паре. Вчетвером они легко положили меня поперек какого-то подобия седла и прикрутили веревкой для прочности. Надежда на то, что я смогу видеть дорогу, поскольку сетка не мешала смотреть, не оправдалась. То есть дорогу-то я видела, но совсем не вдаль, а лишь под копытами осла, на котором болталась, как большая сарделька. Поза вниз головой ничего другого не позволяла, хорошо еще, что пыль в нос не лезла, земля была подмерзшей. В связанном состоянии, да еще неподвижно, я настолько замерзла, что рук и ног своих не чувствовала, но странно то, что никакого страха я тоже не ощущала, казалось бы, у меня все поджилки от ужаса должны сейчас трястись, а меня лишь любопытство мучило.