— Ты хочешь, чтобы я поболтала с ним?
Ник с деланым равнодушием пожал плечами:
— Вот-вот. Будь с ним полюбезней. А если узнаешь что-нибудь интересное, перескажи мне.
Ее спину словно окатили ледяной водой, и весь их с Ником разговор вдруг высветился перед ней, как на ладони.
— Ты предлагаешь мне шпионить для тебя?
В его голосе промелькнуло раздражение.
— Даже смешно слушать. Расслабься и наслаждайся вечеринкой.
— Легко тебе говорить! У тебя буфера из декольте не вываливаются.
Ник смущенно прокашлялся:
— Если тебе в этом платье неловко, незачем было его надевать.
— Я одолжила его у Мэгги, — мигом ощетинилась Алекса. — У меня такого дорогого нет.
— Я бы дал тебе денег на платье.
— Не нужны мне твои деньги!
— Честно говоря, верится с трудом. Вряд ли ты подписывала со мной договор из благородных побуждений. Так что незачем теперь строить из себя бессребреницу.
Она молчала, чувствуя, как неуютно ей вдруг стало рядом с ним.
— Ты прав. Я круглая дура. В следующий раз скуплю весь «Мейси»,[12] а чек пришлю тебе. — Она развернулась и, высоко вздернув подбородок, добавила: — В конце концов, единственный прок от нашего брака — твои деньги.
И удалилась, предоставив Нику пялиться на ее спину.
Соплячка.
Потягивая шампанское из второго по счету бокала, Алекса расположилась у застекленной балконной двери, из которой открывался живописный вид. Ник Райан был истинным выходцем из этого мира — мира больших денег, супермоделей и светских бесед, где ароматы духов «Шалимар» и «Обсешн» перемешиваются с плотными клубами сигарного дыма. Перед ее взором нескончаемой чередой мелькали шелковые и атласные наряды, в основном черные или приглушенных тонов, чтобы оттенить бриллианты, жемчуга и сапфиры, которые, без всякого сомнения, были настоящими. Все гости щеголяли ровным загаром, как догадывалась Алекса, без единой белой полоски на теле.
Алекса тяжко вздохнула. К этой вечеринке она готовилась особенно тщательно и, спускаясь по лестнице в холл, даже затаила дыхание, предвосхищая оценку Ника. Она и сама знала, что платье Мэгги чертовски ей идет, но все равно ее бесило, что ей так хочется понравиться мужу.
Он придирчиво осмотрел Алексу и вместо комплимента пробормотал что-то вроде «Одевайся во что хочешь» и вышел. Даже не помог ей надеть пальто и больше ни разу на нее не взглянул до самого приезда в гости. Алекса, молча страдая от такого обращения, все же строго пожурила себя за глупую обиду. Внешне она оставалась учтивой и любезной, притворившись, что привыкла выходить в свет в подобном наряде каждую субботу.