Я поперхнулась и закашлялась, хотя ничего не пила и не ела. Лялька не поленилась встать, звучно шлепнула меня по спине между лопаток, с издевкой посоветовала: «Не робей, здесь все свои!»
— Оля, ты зря думаешь…
— Ос-споди, расслабься! Я не думаю, я уже привыкла к тому, что все бабы при виде моего кобеля сучат ногами. Вернее, готовы расставлять свои кривые ножонки. И бесполезно!
— Да? — Я заглянула под стол, осмотрела свои ноги: нет, нисколько не кривые, вполне себе стройные!
— Сто процентов! Проверено: Сережку никто, кроме меня, не интересует… Давай выпьем, тащи вторую рюмку!
— Ну, давай. — Я опять послушалась, чокнулась с ней. Раз пошла такая пьянка, решила отбросить стеснение, утолить любопытство. Спросила, где они познакомились.
— Где-где… В п… — Коломенская верста ответила в рифму и тотчас поправилась: — В спортклубе!
— Ты тоже занималась айкидо?
— Прямо так!.. Я что, похожа на больную?
Ольга смаковала золотистый коньяк. Мысленно я поддела ее: да, ты похожа на больную алкоголизмом и манией величия! Но стоило куколке перевести на меня взгляд, заискивающе заулыбалась:
— Нет, конечно… Но фигура у тебя вполне спортивная…
— Чего ты понимаешь, Катюха, в городской любви!.. Слишком много вопросов задаешь, все-то тебе надо знать… Зачем? Меньше знаешь, крепче спишь!
Она захохотала подобно гиене, неприятным, раздражающим звуком; в узкой прорези рта блеснули острые, хищные зубки. Я не выдержала:
— Тише, детей разбудишь!.. Не хочешь разговаривать — не надо. Пойду спать.
Дух противоречия вкупе с коньяком сделали свое дело. Ольга начала рассказывать про то, как после школы, семнадцатилетней приехала в Новосибирск поступать в вуз:
— Мне было абсолютно до Фенимора Купера, где тырситься, лишь бы смыться подальше от предков. Подала документы в институт гребаного водного транспорта. Конкурс — полторы калеки на место, но я, блин, все равно не поступила, математику завалила… И сказала как отрезала: сдохну, блин, но в Мотыгино не вернусь! Я вообще всегда была резкая, как кока-кола!
— Кока-кола, да, резкая, — кивнула я, пьянея от малюсенького глоточка, и переспросила: — А что такое Мотыгино? Первый раз слышу это название…
Частое поминание блина ужасно раздражало, но я старалась любой ценой поддержать диалог. Цепляла нить разговора, как спущенную петлю крючком.
— Ха, наше Мотыгино всяко-разно не Париж, — хмыкнула Ольга и ощетинилась, — чего я там не видала? Как отец нажирается до зеленых соплей? Не слышала, как мать нудит? Или навоза не нанюхалась? Ос-споди, заколебала эта деревня с дымом! Прикинь, паршивый джин-тоник негде купить, за приличными сигаретами приходилось в райцентр тащиться! Ни одного круглосуточного киоска, не то что супермаркета!..