— Здравствуй, деточка, — сладко до приторности молвил Владимир Иванович. — Ух ты, какая хорошенькая, вся в маму.
— Чего ты принес? Покажи! Покажи! — Девочка не преминула проявить характер во всей красе. А я ощутила себя загнанным зверьком, зажатым в капкан. И не спрятаться, и не вырваться. Утихшая было головная боль возобновилась с неистовой силой…
Через щелочку приоткрытой двери я разглядела, что бобер одну руку прятал за спиной, а в другой сжимал букет фрезий — желтых и сиреневых, благоухающих весной, но не настолько сильно, чтобы перебить специфический туалетный запах, витавший в моей квартире.
— Нет, детка, не покажу. Это для твоей матери. Скажи, где она?
Я внутренне сжалась, ожидая, что Ксюха снова, как накануне в ржавом жигуленке, выдаст меня, представит преступной похитительницей младенцев. Однако она поступила на удивление разумно, ответив: «Мама стирает белье». И прекратила прыгать с воплем «Покажи!». Вместо нее завопил Тема: «Вяу! Вяу!»
— Весело тут у вас, — наморщил лоб над кустистыми бровями визитер и, протянув Ксении цветы, спросил: — Куда можно повесить пальто?
Владимир Иванович, в отличие от меня, времени попусту не терял, разоделся в пух и прах — синий костюм, голубая рубашка, галстук в красную полосочку… Я поняла, что ситуация безвыходная. Вернее, выход у меня только один — в дверь из ванной. Поспешно сдернула платок с головы, но и без него вид не улучшился — волосы на висках приплюснулись, а на макушке встали дыбом. Да еще уродливый фланелевый халат с намокшими рукавами. Нормальная такая коммунальная ведьма! Я постаралась укротить лохмы ладонями, смоченными водой, но особого эффекта не добилась. Все равно отступать было некуда — вышла из тени.
— Здравствуйте, Катенька! — Клиент расцвел улыбкой пуще фрезий, рассиял под стать бриллиантам в своей знатной печатке.
— Здрассть. — Натянуто улыбнувшись, я протянула ему мокрую, пахнущую хозяйственным мылом руку. У кренделя более не возникло желания ее поцеловать, однако он сообщил, что мне очень к лицу уютненький халатик. Подлецу все к лицу, про себя заключила я, в том числе халат, которому в обед исполнится сто лет. И вообще, подумаешь, лохматая и опухшая, зато, может, душа у меня прекрасная!.. С поклоном ответила: — Спасибо за комплимент. Извините, прямо не знаю, куда вас провести, где усадить. Ребятишки шалили, все пораскидали…
Я суетилась, рассыпаясь мелким бисером, а Владимир Иванович держался с достоинством и даже неким пафосом:
— Оставим церемонии, Катюша. Мы — взрослые люди, мы с вами понимаем: не важно где, важно — с КЕМ справлять светлый праздник любви!