можем адекватно перевести как смена (которую можно мыслить как смену часовых, смену караула и т.д.; то, о чем сказано Aufgehoben ist, одновременно отвергается, удерживается и создается). По Хайдеггеру, речь идет не о смене, а о шаге назад.
5. То же движение, которое заменяет мысль о бытии, завершает онто-тео-логию рядом последовательных забвений в науке, которая внимательна только к сущим, подчиняется им, хочет их завоевать и ими располагать; она ищет власти над сущими. Таким образом, это движение завершается волей к власти (которая является определенным пониманием бытия, способом, которым в нашу эпоху бытие есть или делает свое ремесло бытия); оно приводит к технике. Конец метафизики, кризис технического мира, который завершился смертью Бога, в действительности является продолжением онто-тео-логии.
6. Это окончание метафизики делает возможной мысль о бытии, которая более не будет онтологией>244. Хайдеггер более не использует слово «онтология», все еще связанное с логикой (хотя в начальный период мысли Хайдеггера он формулировал свою задачу как фундаментальную онтологию). Данный отказ связан с напоминанием о логике, то есть о том способе, каким бытие выражало себя в качестве бытия сущего. Логика, видимо, все еще сохраняет след онто-тео-логии. — То, что приходит на ее место, то, что может прийти, Хайдеггер называет мыслью бытия. Наступила новая эпоха, отмеченная смертью Бога и концом онто-тео-логии.
Здесь также речь идет о том, чтобы покончить с он-то-тео-логией. Но встает вопрос: в чем заключается ошибка онто-тео-логии — в принятии бытия за Бога или, скорее, в принятии Бога за бытие?
Поставить этот вопрос — значит спросить себя, является ли бытие, и в глагольном, и в субстантивном значении, последним источником смысла. Бытие, то есть бытие и ничто. Ничто, как известно из Гегеля, не является результатом исключительно отрицательной операции, которая отрицала бы бытие; на подошве своей обуви отрицание сохраняет пыль земли, которую оно покидает. Всякое ничто есть ничто чего-то — и это что-то, ничем которого является ничто, продолжает мыслиться. Бытие и ничто связаны.
Не означает ли Бог иное бытия? Не означает ли означающая мысль, под образом Бога, распадение, ниспровержение бытия: неза-интер-есованность [dés-inter-essement] (выход из “бытийствования” [essement])? Не позволит ли иное, не сводимое к Тому же самому, в определенном отношении (в этике) мыслить это иное, или это «по ту сторону»?
Этика — не просто оболочка, но нечто более древнее, чем онто-тео-логия, осмыслить которую она должна