И не было ничего приятнее, чем в тишине серых вечерних сумерек, услышать хорошо знакомый голос.
— Вы только в меня, парни, не пальните с перепугу…
Стрелять мы конечно не стали. И только Джебраил, с какой-то кривой усмешкой, устало прохрипел:
— Не переживай, Таможня! Хочешь, мы заплатим тебе золотом?[19]
Проходит несколько секунд, со склона осыпаются мелкие камешки и у входа в грот появляются несколько настороженных фигур. Мы видим Верещагина, сержанта Филина и ещё несколько незнакомых нам лиц. Капитан обводит нашу компанию взглядом и качает головой:
— Вот бродяги…
46
15 год по летоисчислению Нового мира
Берег Амазонки, в двадцати километрах от блокпоста «Амазонка-3»
Как выяснилось, пока мы с Полем занимались разными непотребствами, Русская Армия, взяла под свой контроль оба берега Амазонки. Заброшенный аул, где мы схлестнулись с бандой Асхада, тоже находился в руках русских. К сожалению, праздновать победу было рано. Постоянные стычки, провокации и обстрелы не позволяли расслабиться. Ходили слухи о подготовке вторжения на русскую территорию. Поступала информация о новых, хорошо экипированных, бандах. И вся эта нечисть лишь ждёт своего часа. Завершения дождливого сезона. Согласитесь, это не добавляло оптимизма.
Лагерь, куда нас доставили с передовой, был лагерем техасских добровольцев — парней, с характерным «тягучим» акцентом. Отсюда они уходили небольшими группами, вдоль реки и отлавливали небольшие банды. Этих тварей здесь было с избытком. От небольших — в двадцать-тридцать человек, до крупных соединений в сто и более стволов. В общем, этим мальчикам из Техаса было чем заняться. Рассказывать о их действиях не буду. Парни они шумные, говорливые. Вернутся домой и всё сами расскажут. Ну и приукрасят, конечно. Без этого тоже не бывает.
В лагере висело траурное настроение. Вчера техасцы потеряли восьмерых. Патруль напоролся на засаду и пока шла помощь, бандиты прорвали заслон. Поэтому, все были хмуры и неразговорчивы. Банду к вечеру обнаружили и раскатали по берегу, но своих уже не вернёшь.
Сюда мы попали вчера, поздно вечером. Вместе с Джебраилом, который старательно закутал лицо куфией. Не знаю, что его подвигло выйти на русскую территорию. Он нам не отчитывается в своих поступках. Его сразу увёл к себе Верещагин. Меня отправили в медсанбат, где долго ковырялись в бедре, доставая проклятый осколок.
Фигуристая, но до ужаса уставшая медичка, аккуратно достала кусок металла. Показала мне и бросила его в эмалированную миску, похожую на разрезанную пополам фасолину. Звякнул металл. Над белой марлевой повязкой, закрывающей её лицо, блеснули тёмно-синие глаза с длинными, бархатными ресницами.