Проводив князя в соседний зал, где были установлены столы для карточной игры, она вернулась в Концертный зал. Государь с супругой уже вышли к гостям. Императрица, одетая в костюм индийского принца, с чалмой на голове, в широких шароварах, скрылась в толпе. Императора, одетого в генеральский мундир, с каской и султаном на голове тут же атаковали дамы в масках.
— Я тебя знаю, — изящно покачивая юбкой, заявила маска, одетая в голубое домино.
— И я тебя, — немедленно ответил император.
— Не может быть!
— Точно знаю.
— Кто же я такая? — дама протянула ладонь. По правилам маскарада в случае, если маску узнавали, на ладони нужно было пальцем начертать первую букву имени скрывающегося под маской человека. Николай медленно вывел на ладони букву "Д".
— Но это — не буква моего имени!
— Но зато это первая буква в слове "дура", — пояснил император.
Дама немедленно скрылась в толпе.
Другая дама в полумаске и розовом домино грациозно подошла к императору и громко сказала:
— Вы — самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела!
— Этого я не знаю, но ты, маска, должна знать, что это касается единственно моей жены, — искренно и веско ответил император.
И эта дама исчезла в толпе.
Третья дама, подошедшая к Николаю, была одета в баутту, также как и Балашова.
— Я знаю твоё прошлое и могу рассказать о будущем, — нежным голосом тихо сказала она.
— Моё прошлое и мне известно, — заметил император, — а будущее — в руках Господа Бога.
— Волшебство Белой Розы, — также тихо и вкрадчиво сказала в ответ маска. Как видно, ей удалось заинтриговать императора, который подал ей правую руку, и они удалились.
В памяти Балашовой всплыла сцена другого маскарада, на котором семнадцать лет назад Нелидова познакомилась с Николаем Павловичем. Ей удалось заинтриговать императора, рассказав, что в детстве он больше всего любил рисовать крепости, а рисунки подписывал инициалами РН III, что означало "Романов Николай, третий из братьев". А когда ему было четыре года, вместе с Михаилом, младшим братом, и сестрой Анной они играли в коронацию, для чего соорудили "карету" из стульев и кресел, облачились в "царские мантии" из лоскутов материи, украсив их "бриллиантами" — хрустальными подвесками, выдранными из люстр.
Император тогда так заинтересовался, что пригласил её на ужин с императрицей, где она честно призналась, что узнала об этих эпизодах от тётушки, которая была близка с императором Павлом, отцом Николая. Вскоре она было представлена ко двору и назначена фрейлиной императрицы.
— Маска, я тебя знаю, — прервал воспоминания Нелидовой мелодичный женский голос. Балашова вздрогнула и увидела перед собой даму в костюме летучей мыши.