Василий снова замахнулся.
– Нет! Не надо! – не выдержал Костя и выскочил из убежища. – Пожалуйста. Он же не сможет идти!
Верзила резко повернулся и топнул ногой на попятившегося паренька.
– Мне бы следовало убить вас обоих, – проворчал Василий, нагнувшись к пленнику с ножом в руке. – Ты так легко у меня не отделаешься. Я бы с радостью тебя кончил, да помирать неохота. Наверху еще много дел, и ты знаешь каких именно. Город нуждается в серьезной чистке… – Василий замер и внимательно поглядел на Диму. – Может, хочешь что-то сказать? Я поступаю плохо, правда?
Злобная, садистская улыбочка расползлась по толстому лицу. Василий опустил лезвие ножа на первый узел.
– Что молчишь?
– Подожди… – выдохнул Дима. – Не режь ножом. Трос нам понадобится. Руками…
Василий убрал клинок за пояс, поворчал и стал нехотя развязывать узлы. Наконец Дима упал на песок и стал растирать затекшие конечности.
– Ладно, БОСС. Тебе сегодня везет. Ты снова наш проводник… в некотором роде, но главный теперь я.
– Ты в этом уверен? – с трудом вымолвил Дима, усевшись на камень.
– Чего? Повтори-ка?
Такого ответа Василий никак не ожидал. Глядя на предателя, он не мог понять, в каком мире тот живет. Так долго лечил эту зазнавшуюся крысу, напрягался, воспитывал его с таким пристрастием и что получил взамен? Крепкий орешек. Неужели Дима и впрямь считал себя кем-то вроде Рэмбо. Парень не усвоил урок. А может, он действовал не слишком убедительно? В конце концов, степень сговорчивости человека зависит от степени жесткости воздействия на него. Интересно, сможет ли Дима нормально соображать без уха?
– Я тут главный. Главный! – громко и четко сказал Василий, потянувшись к ножу. – Есть возражения?
– Прости, но чтобы вывести вас я должен руководить, а вы слушаться меня.
– Не дождешься!
– Как ты собрался командовать? – усмехнулся Дима, стирая с губ засохшую кровь. – Я выберу тоннель и обращусь к тебе с разрешением туда войти, а ты отдашь приказ? Так, что ли?
– Не выводи меня!
– Все будет так, как раньше. Свет идет впереди. Вы за мной.
Василий сжал рукоять ножа. Костя стоял рядом, с опаской наблюдая за спорщиками. Он и сам испытывал смешанные чувства. Дима предал его дважды. Если смотреть на это по-старому, то следовало бы объявить товарищу бойкот, а когда все закончится, благополучно забыть о его существовании. Теперь он точно знал, что «брат по крови» типичный эгоист, которых он игнорировал с высоты балкона. Почему же теперь, когда Дима нашелся, он ощутил радость. В тот момент Костя готов был простить товарищу все. Не это ли называется дружбой?