– Я пойду первым, – объяснил Дима. – Когда выберемся наверх, смотрите в оба. Если увидите его раненного или мертвого, не приближайтесь. Это относится к тебе, Василий.
– Как скажешь, БОСС.
Карст был покрыт скользкими зеленоватыми наростами. Узкий уступ завален песком и осколками камней. Дима двигался медленно, прежде чем сделать новый шаг, прощупывал место, куда собирался наступить. У него был один шанс и одна жизнь. Даже если внизу нет подводных камней, подняться из бурлящего потока по скользким стенам невозможно. Человек, упавший во мрак, останется там навсегда. Дима то и дело оглядывался на Василия и Костю. Оба плелись позади. Он их ободрил. Пообещал свободу. А что еще он мог сказать? В действительности задача казалась ему невыполнимой. Василий, скорее всего, застрянет в первом же узком рукаве. Костя пролезет где угодно, но едва ли сможет хотя бы раз подтянуться и тем более забраться на высокий уступ. К тому же в случае опасности на них нельзя было положиться. Они были обузой для него. Легче забрать еду, оружие и двигаться дальше – быстро, методично, ни на что не отвлекаясь. До этого в одиночку он преодолел большое расстояние и сделал это меньше чем за полчаса. С балластом же каждые десять метров будут даваться с большим трудом.
Дима старался не думать о плохом, пытался концентрироваться на проблеме, но предательские мысли не отступали. Вопрос жизни и смерти – самый насущный вопрос. Бросить их он все равно не посмеет. Или все-таки посмеет? Пробираясь дальше по уступу он думал о доме, о родителях и о том на что готов пойти, чтобы увидеть их снова.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ – УЗКАЯ ГРАНЬ
Повитый пеленами,
Срываемыми смертью, вверх иду,
Подземными измучен глубинами.
Данте Алигьери, «Божественная комедия»
Константин Леонидович Маслобойщиков был деловым человеком. Высокая должность не позволяла ему проявлять панибратства и сантиментов. Его боялись, ему выражали почтение, почти как императору. Шелковая рубашка, отглаженные брюки, легкий черный плащ и начищенные до блеска туфли придавали ему еще больше величия. Шагая по коридору, он с наслаждением наблюдал, как немногочисленные работники в страхе расступаются перед ним. Старые уборщицы так и вовсе склоняли головы, едва заслышав стук каблуков. Такая уж у него была должность – держать всех в подчинении. Сейчас он был царь и Бог, но если что-то случится, если кто-то допустит непоправимую ошибку, отвечать придется ему и только ему. Константин Леонидович это понимал, и действовал с предельной жестокостью. Ведь жизнь у каждого одна и всяк хочет ее прожить с максимальной выгодой.