…и в первый раз сказал тебе люблю-у-у…
Назвал своей судьбой, своей единственно-о-ой,
А на рассве-е-ете по-да-рил за-рю-у-у…
И я понял, что нужно идти к ним, ничего, что на открытом месте, ничего, что фонит – к ним, к ним, вот так стояли мы среди руин, и руины светились в сумерках, красиво так, и люди сами светились, это я тоже помню…
…Родной Челябинск… город радости…
Город юности и первой любви…
Хорошо так спели, даже на душе легче стало. Смотрю, и Кирюха здесь же, он же на работе вроде как должен был быть… а он тут, и все тут….
– Ну что, жив? – говорю.
– Живы, – Кирюха сказал, – живы… надо же как, нас бомбили, а нам все нипочем…
– Нипочем… Да вроде чуть ли не в эпицентр попали, не должны, вроде, живые остаться…
– А тебе охота, чтобы мы околели? Так, что ли? – прямо обиделся Андрюха. – Еще чего! Живы, и радуйся… и бога моли, что живы… Ну, что встал, за дело приниматься надо…
– За какое дело? От фабрик-то не осталось ни хрена, куда ты на свой че-тэ-зэ поедешь?
– Вот и надо восстанавливать… раз не осталось ни хрена.
– Да тут сам черт ногу сломит…
– То черт, а то мы… чай ногу не сломим… давай, лопату бери… и расчищать все это надо…
– Где лопату?
– Да где… вон, бригады добровольцев сколачивают, мэр руководит… пошли, что ли, город надо спасать…
Тяжело, конечно, приходилось, помню, первую неделю вообще без сна работали, первый месяц я вообще не помню, как ел что-то. Молоко было, это да… подвозили откуда-то, уж не знаю, откуда. Много всего узнать пришлось, дезактивация всякая… расчистка особо опасных объектов… ну, через месяц город хоть чуть-чуть на город похож стал, на улицах стали огороды разводить. Картошку, колорадский жук откуда-то полез… до зимы даже выросло что-то… чэ-тэ-зэ запустили кое-как, уж как его восстановили, сами удивляемся… Короче, жить можно было…
Вот так и жили… потом зима была, лед искусственный сделали, фигурки всякие на площади Революции, морские коньки, русалочку, дед мороз со Снегурочкой, Кот в Сапогах… Ну, все как всегда… Потом Новый год, мэр всех поздравил, дескать, нас бомбят, а нас этим не возьмешь, живем. Земляки…
Вот так полгода где-то прошло, только потом замечать начали… Что замечать? Что в город к нам не едет никто. Как отрезало – нет людей и нет. Туристы, депутаты, важные птицы из Москвы, родственники из Сибири, теща из деревни – никого и ничего. Я дочери два раза в Ебург звонил, телефон не ловит… а потом директор меня к себе вызвал, я уж испугался, думал, под сокращение попал… возраст все-таки… вот сидит передо мной шеф, прозрачный такой, и светится. Ну, мы все после взрыва светиться начали…