– Ты тут какого делаешь?
И как-то не хочется объяснять, что больше ночевать негде…
– Э-э… вам разнорабочие не нужны? Я тут по объявлению…
– Ври больше, по объявлению он… вон пошел, я сказал, тебя еще не хватало… стой, карманы вывернул!
Чувствую, что краснею. Нет, почему считается, что если человеку жить негде, и без работы сидишь, так обязательно – ворюга?
– Стой!
Ну, что еще… оборачиваюсь… смотрю на столик с недоеденным курчонком, все переворачивается внутри.
– Ну-ка… иди на площадку.
Сердце прыгает. Хоть площадку подметать буду, хоть на курчонка такого хватит…
– Пройдись-ка… вот так… ага… руки подними.
– Чего?
– Руки подними.
– Так?
– Ага… сядь. Вон, в кресло. Ага, вот так… вон, яблоко из вазы возьми… Так, я сказал возьми, а не ешь… Мать твою, они ненастоящие… ну давай, давай, еще папье-маше наешься, чтобы у тебя все кишки склеились… Встань… пройдись… ага… теперь на колени встань.
– Чего-о?
– На колени встань.
– Еще не хватало. Хорош издеваться-то!
– Ну что тебе, трудно, что ли? Встань, пожалуйста… уж очень тебя прошу. Вот так. Руки сложи… глаза вверх. Ага… есть.
– Что?
– Мы нашли его. Так… парень… как тебя… неважно… сейчас в буфет иди, поешь там… скажи, я накормить велел… и скажи, чтобы комнату тебе дали. Завтра в семь чтобы здесь был, на площадке.
– А… одеть его во что?
– Да ни во что, так хорош… брюки, рубашонка…
– Какой-то он очень… простой.
– В том-то и дело… он и должен быть простой… как все…
Холодеет душа.
– Но… я не умею.
– Нечего тут уметь.
– Но я… никогда не играл.
– Вот этого не надо ни в коем случае. Не играть надо. Быть. Просто… быть.
Просто быть…
Вот это я хорошо запомнил. Все время повторял про себя – когда первый раз выпал в мир людей, такой жуткий, такой непривычный. Такой пугающий… Вроде все как у людей, а так и кажется, что все вокруг оборачиваются на меня, смотрят…Да и то сказать, одно дело – там, в тонких мирах, подражать человеку, одеваться, как человек, другое дело – среди людей…
Боязно…
Еще раз перебираю в памяти все запреты. Ходить по земле, ни в коем случае не летать, ходить только сквозь двери, а не сквозь стены, если долго находишься на людях, все едят, и ты ешь, все спать ложатся, и ты ложись…
Тревожно…
Хоть не настоящее у меня тело, так, оболочка, иллюзия, все равно – тяготит, все равно – сбросить бы, взмыть к облакам…
Хоть там и сдержали свое слово, что меня не бросят, дали с собой помощников – все равно боязно. Да и помощникам вроде как не лучше, жмутся ко мне, пугливо оглядываются…
Заходим в пустое кафе. Заказываю тосты – просто чтобы убедиться, что не разучился есть. После тонкого мира очень сложно привыкнуть…