Когда они вернулись домой, уже перевалило за полдень. Джейк предложил ей осмотреть ранчо и спросил, умеет ли она ездить верхом.
– Конечно, умею, – заверила его она, и они направились к загону, где конюх держал нескольких лошадей, принадлежавших когда-то старику Чеймберсу.
Заметив, как осторожно Эддисон рассматривает животных, Джейк даже не попытался скрыть свой скептицизм.
– Ты уверена, что умеешь ездить верхом?
– Разве я тебе уже не ответила?
– Когда ты в последний раз ездила на лошади?
Эддисон закусила нижнюю губу:
– Несколько лет назад.
Джейк сложил руки на груди:
– Несколько – это сколько?
Она вскинула голову и посмотрела на него с вызовом:
– Помню, в городе была ярмарка и там я каталась на пони…
Понятно. Она не умеет ездить верхом. Джейк улыбнулся и пообещал научить ее.
Она тоже улыбнулась. Это был его первый намек на их совместное будущее.
Тогда они отправились осматривать ранчо на старом грузовике Чеймберса.
Эддисон с интересом глазела по сторонам.
Ее привели в восторг голубые вершины гор вдалеке, антилопы, которые при виде машины задергали ушами и хвостами, первые цветы на лугах, бурная река с торчащими из нее рыжими каменными глыбами.
Джейк мысленно отметил все, что было необходимо сделать, – починить заборы, выровнять дороги и вспахать поля под различные культуры.
Эта земля имеет много ценных задатков, и человек, знающий толк в фермерстве, может добиться ее процветания.
Человек вроде него.
Что за глупая мысль? Он не собирается оставаться в Уайлд-Кроссинге. Просто здесь рядом с Эдоре ему так хорошо, так спокойно…
Он развернул грузовик и поехал в сторону дома.
– Почему мы возвращаемся так рано? – спросила Эддисон.
– Ты нужна мне, – просто ответил он, и сердце заплясало у нее в груди.
Потому что она тоже в нем нуждалась.
Они долго занимались любовью, а потом принимали душ.
Когда Эддисон высушила волосы и вышла из спальни, Джейк уже надел новые джинсы и одну из новых рубашек.
– Та-да! – торжественно произнес он, поворачиваясь к ней лицом.
Он не надел черную повязку.
До сих пор она его ни разу без нее не видела. Он не снимал ее, даже когда они занимались любовью или ложились спать.
Эта повязка была его неотъемлемой частью, и Эддисон не обращала на нее внимания.
Очевидно, он тоже. До того момента, пока не увидел свое отражение в зеркале.
– Вот черт, – пробормотал он и закрыл пустую глазницу ладонью. – Прости.
Эддисон подбежала к нему и вцепилась в его запястье с силой, которая потрясла его.
– Не смей, – процедила она сквозь зубы. – Ты меня слышишь, Джейкоб? Не смей извиняться и прикрывать глаз, когда ты со мной. Твои телесные раны не имеют для меня значения. – Оторвав его ладонь от лица, она прикоснулась к ней губами и крепко сжала ее обеими руками. – Для меня важен только ты. То, что ты жив. То, что ты вернулся домой. То, что я… я…