«Девять пальм» — торговый центр, который после закрытия Форт-Уиверна лишился всех своих покупателей и миллиарда долларов, что питали экономику округа. Ныне окна «Девяти пальм» были выбиты, автостоянка заросла сорняками, пробившимися сквозь трещины в асфальте, шесть из девяти пальм, давших название этому месту, засохли, побурели, умерли и были брошены даже древесными крысами.
Торгово-промышленная палата часто называла Мунлайт-Бей «жемчужиной Центрального побережья». Город оставался красивым, очаровывал своей архитектурой и зелеными улицами, но следы ран, нанесенных закрытием Уиверна, были видны повсюду. Жемчужина сверкала уже не так, как раньше.
— Они обыскали все пустующие магазины, — сказал Бобби, — боясь, что обнаружат труп Венди, но его там не было.
— Она жива, — пробормотал я.
Бобби посмотрел на меня с жалостью.
— Все они живы, — не сдавался я. — Должны быть.
Сейчас во мне говорил не здравый смысл, а вера в чудо.
— Еще одна ворона, — сказал Бобби. — Мэри назвала ее черным дроздом. Рисунок лежал на заднем сиденье машины. Птица пикировала на жертву.
— А текст?
— «Джордж Дульсинея будет моим слугой в аду».
Мужа Мэри звали Фрэнк Дульсинея.
— Какой еще, к черту, Джордж?
— Дед Фрэнка. Он умер. Был судьей в верховном суде штата.
— Давно?
— Пятнадцать лет.
Я был раздосадован и сбит с толку.
— Если похищения совершаются из мести, какой смысл красть Венди, чтобы рассчитаться с человеком, которого уже пятнадцать лет как нет на свете? Прадед Венди умер задолго до ее рождения. Он никогда не видел ее. Разве можно получать удовлетворение от мести мертвому?
— Извращенец может. У него мозги набекрень, — сказал Бобби.
— Сомневаюсь.
— Или вороны — только прикрытие, чтобы заставить всех думать, будто это дело рук какого-то психа, а самим упечь детей в тайную лабораторию.
— «Может быть, может быть»… Слишком много «может быть», — проворчал я.
Он пожал плечами:
— Не требуй от меня невозможного. Я всего лишь серфер без царя в голове. Этот убийца, про которого ты говорил… Малый из новостей. Он оставлял таких ворон?
— Судя по тому, что я читал, нет.
— Разве серийные убийцы оставляют следы?
— Ага. Они называют это «подписью». Как факсимиле. Фирменный знак.
Я посмотрел на часы. До заката оставалось около пяти часов. Нужно было готовиться к возвращению в Уиверн. Но даже если подготовиться не удастся, мы поедем туда все равно.