— И шесть таблеток прозака.
— Добро пожаловать в лабораторию с привидениями, — сказал я.
Присоединившись к нам, Бобби пробормотал:
— То, что вчера ночью происходило только в яйцевидной комнате, теперь распространилось на все здание…
— Из-за нас? — спросил я.
— Не мы его строили, брат.
— Но положили начало строительству прошлой ночью, снабдив его энергией?
— Сомневаюсь, что два фонарика сделали нас главными здешними мерзавцами.
Рузвельт сказал:
— Нужно скорее уносить отсюда ноги. Все это место… скоро исчезнет.
— Так думает Мангоджерри? — спросила Саша.
В обычных случаях внушительная внешность Рузвельта Фроста, которой позавидовал бы любой предприниматель, может заставить тебя застыть на месте. Но увидев, что один его глаз полон мрачного изумления от только что пережитого, а второй распух, заплыл и налился кровью, я подумал, что мне следовало собрать вещички и самому лечь под этот злосчастный кран.
Он сказал:
— Мангоджерри так не думает. Она знает. Все, что здесь есть, исчезнет. И очень скоро.
— Тогда давайте спускаться и искать ребятишек и Орсона.
Рузвельт кивнул.
— Давайте спускаться.
Пустая шахта лифта в юго-западном углу ангара была такой же, как и в предыдущую ночь. Но косяк и порог двери из нержавеющей стали, не замеченной ликвидаторами, освободились от грязи и пыли, чего не было с тех пор, как я впервые открыл это место около года назад. Луч Сашиного фонарика осветил первые ступеньки лестницы, с которых тоже исчезла пыль и мертвые насекомые.
Либо перед нами здесь прошел добрый гном, делая это место более приятным для глаза, либо феномен яйцевидной комнаты, свидетелями которого мы с Бобби стали прошлой ночью, вымыл щелоком стены этого таинственного здания. Во всяком случае, гному я не платил.
Мангоджерри стояла на второй ступеньке и вглядывалась в бетонную лестницу, нюхая воздух и навострив уши. Затем она начала спуск.
Саша последовала за кошкой.
Ступеньки были достаточно широкими, чтобы два человека могли идти рядом. Я шел с Сашей бок о бок, испытывая облегчение от мысли, что делю с ней риск первопроходца. Следом шел Рузвельт, затем Доги с «узи». Замыкающим — Бобби. Он держался спиной к стене и спускался боком, следя за тем, чтобы никто не подкрался к нам сзади.
Если не обращать внимания на подозрительную чистоту, первый пролет был таким же, как в предыдущую ночь. Голый бетон со всех сторон. Равномерно расположенные дыры в потолке от снятой арматуры. Крашеная железная труба, прикрепленная к стене в качестве перил. Воздух был холодный, душный и пах стекавшей со стен известкой.