Он выглядел как Смерть в пасмурный день.
Я сказал:
— Хорошо выглядишь.
Бобби заговорил с Орсоном голосом таким слабым, что тот едва перекрывал звуки рушившихся миров и рушившихся времен, которые теперь доносились со всех сторон.
— Привет, мохнатая морда.
Орсон лизнул Бобби в щеку, понюхал его рану и тревожно посмотрел на меня.
— Ты сделал это, ХР-мен, — сказал Бобби.
— Это был фантастический рейд пятерых, а не подвиг одного супергероя, — возразил я.
— Ты вернулась как раз вовремя, чтобы провести свое полуночное шоу, — сказал Бобби Саше, и у меня появилось скверное чувство, что он по-своему попрощался с нами.
— Радио — моя жизнь, — ответила она.
Здание тряслось, грохот поезда перешел в рев, и с потолка посыпалась цементная пыль.
Саша сказала:
— Нужно занести тебя в лифт.
Но Бобби посмотрел на меня и промолвил:
— Возьми меня за руку, брат.
Я взял его за руку. Она была ледяной.
Боль исказила его лицо, и он сказал:
— Кранты.
— Ни за что.
— У меня мокрые штаны, — прерывающимся голосом сообщил он.
Холод от его руки вонзался в мою ладонь, поднимался по предплечью и вгрызался в сердце.
— Ничего страшного, брат. Уринофория. Ты делал это и раньше.
— Я не в неопрене.
— Зато ты облагородил свой нынешний наряд.
Он засмеялся, но смех быстро перешел в кашель.
Доги объявил:
— Лифт готов.
— Сейчас мы перенесем тебя, — сказала Саша, когда с потолка начали валиться кусочки бетона.
— Никогда не думал, что умру так неэлегантно, — сказал Бобби, сжав мою руку.
— Ты не умираешь, — заверил я.
— Я люблю тебя… брат.
— А я тебя, — ответил я, и от этих слов мое горло стиснулось так, словно его закрыло заслонкой.
— Полный абзац, — сказал он слабеющим голосом; последний слог был еле слышен.
Взгляд Бобби остановился на чем-то далеком; ладонь, лежавшая в моей руке, обмякла.
Мое сердце покатилось по склону, как кусок скалы, и рухнуло в ненавистную тьму.
Саша приложила руку к его шее, чтобы ощутить пульс.
— О боже…
— Пошли отсюда. Немедленно, — настойчиво сказал Доги.
Голосом таким хриплым, что я не признал его за свой, я сказал Саше:
— Давай грузить его в лифт.
— Он умер.
— Помоги мне погрузить его в лифт.
— Крис, милый, он умер.
— Мы возьмем его с собой, — сказал я.
— Снеговик…
— Мы возьмем его с собой!
— Подумай о детях. Они…
Я был в отчаянии. Я сошел с ума. Темный водоворот горя помутил мой разум, лишив здравого смысла, но я не собирался оставлять его здесь. Я бы скорее умер вместе с ним, рядом с ним, чем оставил его здесь.
Я схватил Бобби за плечи и начал втаскивать его в лифт, понимая, что пугаю ребятишек, которые и без того напуганы до смерти, какими бы современными, хладнокровными и крутыми они ни казались. Я не ждал, что перспектива подниматься из ада в одном лифте с трупом заставит их запрыгать от радости, и не осуждал их. Так и должно было быть.