Все, что мне успели показать, кроме телебашни, располагалось очень компактно, неподалеку друг от друга. Рядом же высотка партийного издательства и еще какой-то параллелепипед из стекла и бетона.
У каждого города свое лицо, и каждый не похож на другой. Но Ташкент даже на фоне ожидаемой индивидуальности выглядел неповторимо! Я никогда прежде не бывал в Ташкенте и город сразу поразил меня новенькими домами, которых оказалось здесь очень много, гораздо больше, чем в большинстве советских городов. Да они почти все были новыми — недавней постройки, едва ли большинству исполнилось даже десять лет. С огромными открытыми лоджиями, галерейного типа, когда на сотню квартир в девятиэтажке приходился всего один подъезд, но зато у каждого этажа имелся один общий длинный балкон, на котором виднелись входные двери квартир. Все это выглядело так необычно и в то же время настолько по-южному, что ничто другое здесь и не могло быть.
Размазанный по огромной площади, город утопал в зелени, организованной не в парки, а разбросанной повсюду: в каждом дворе, на тротуарах — деревья, клумбы, кусты. Плоские крыши всюду, тюбетейки над загорелыми лицами, штаны из-под платьев у женщин, короткие рукава у рубашек в октябре, яркие цветы в клумбах, витающий в воздухе запах каких-то сладостей и сдобы, развешанные на домах и специальных стойках лозунги вроде "Вчера разработал новое — сегодня внедри — завтра передай опыт!" — все это придавало узбекской столице непередаваемый колорит, запоминающийся навечно любым его гостем.
У шестиэтажного здания ЦК КП Узбекистана закончилась импровизированная экскурсия хлебосольных хозяев. Прежде чем выйти из машины, Владимир Петрович спросил через переводчика:
— Скажите, вы на самом деле столь богаты, как сообщили нам из Москвы?
Я пожал плечами:
— Не произвожу нужного впечатления? Что ж делать, на себя миллиарды не повесишь — люди станут смеяться и пальцем тыкать.
Он засмеялся и вылез в открытую охранником дверь.
Мои бодигарды остались в обширной приемной. А все остальные встречающие пробрались сквозь высокие двойные двери в кабинет Второго секретаря.
В помещении было прохладно, ровно гудел кондиционер, на него лукаво смотрел повешенный над креслом хозяина портрет Ильича, а на длинном столе уже были расставлены традиционные фарфоровые пиалы, чайники и бутылки с минералкой "Боржоми".
И начались переговоры. Непонятно о чем. Среди руководителей нашлись замминистра топлива, министр горнодобывающей отрасли, замминистра финансов республики, но все они словно сговорились провести митинг, никого ни к чему не обязывающий.