Однако копировать сами базы можно, но время всегда против нас, они стареют, это одна из причин, почему за корпорацией «Нейросеть» числится так много «доноров». Каждый год базы «Нейросети» обновляются.
Есть еще кое-что. Базы делятся по категориям. Полученная сразу после донора, без снятия с нее копии, это база первой категории, самая дорогая. С этого компа можно сделать баз сколько угодно, однако, если копировать базу с инфокристалла, то качество ухудшится. Снятая с нее копия — это вторая категория, дальше третья, четвертая. Насколько знаю, больше просто не существует. Почему цены по категориям разные? Да потому, что копия с первой копии теряет до двадцати процентов своих качеств. Это как запиленные пластинки: чем больше копий, тем хуже качество. Например, у меня все базы первой категории, свежие, можно сказать, есть и вторые, но кому они нужны, если там могут быть затертости при копировании? Насколько я знал, ученые бьются над этой проблемой, однако пока ничего не получается.
— Хорошо, капитан, в восемь я вас буду ждать, — кивнула Ривз.
— Буду.
Заметив, что с другой стороны стола за нами наблюдает Жорин, как мы шепчемся, я приподнял правую бровь и кивнул на дверь. Мол, не пора ли поговорить? Да и мне самому было интересно узнать, что она от меня хотела.
Пропустив в свою каюту сперва Жорин, как требовала вежливость, я тоже окунулся в аромат весенних горных цветов и свежего горного воздуха. Система жизнеобеспечения работала просто идеально.
Девушка прошла мимо столика и стала рассматривать комнаты. Мне не нравилось постоянное пневматическое пыхтение дверей, когда я хожу по своей «квартире» из комнаты в комнату, и я их заблокировал. Так что все было нараспашку, и Жорин как раз рассматривала кабинет, небольшую кухоньку и спальню, после чего вернулась ко мне в гостиную и села в кресло. Кстати, заглянув в совмещенный санузел, она только завистливо пощелкала языком, увидев джакузи. Мертвый миллиардер знал толк в роскоши.
— О чем будет разговор? — поинтересовался я, наливая вино. Лучшее в моем баре.
— О нас.
— О нас?! Что-то я не припомню, чтобы просыпался утром в твоей постели после бурной ночи? — искренне удивился я ее вопросу, чуть не пролив вино.
Жорин неожиданно покраснела.
— Я не о том, — быстро проговорила она, взяв протянутый стакан с напитком, откинулась на спинку роскошного дорогого кресла и, прищурившись, продолжила: — Я о нас. О матери, о себе и ее людях.
— А что не так? Вроде все в порядке. Предположительно через тринадцать дней мы будем на месте.
— Тринадцать дней?! Но…