Потрогала носом летних шлёпок рыхлую, ещё влажную землю. Андрей такой сильный... Зачем ему ещё? Может, сила - наркотик? Он сильный, но хочется быть сильней? А тут так легко взять ещё...
Солнце припекает на коже рук. Тепло и мягко. После страшенного ливня, казалось, оно не слишком сильно жарит... Я вздохнула, ненужно взялась за ошейник Барона и пошла с ним к машине, осторожно ступая среди размокших комьев и кисельной грязи впитавшихся в землю луж. Поднялась по обочине, а Андрей сидит на моём месте, раскрыв дверцу нараспашку, и лихорадочно рисует на большом листе, положенном на что-то вроде большой же папки.
Я от неожиданности остановилась, а Андрей, быстро взглядывая на меня, продолжал рисовать. Удивлённая - впервые вижу, чтобы он занимался рисованием - мало ли что он говорил о себе! - я заколебалась, не зная, идти ли дальше, или выждать.
А он снова глянул в лист и кивнул самому себе, после чего поднял голову.
- Едем дальше?
Я обиженно скривила рот, глядя, как лист исчезает в папке, но ничего не сказала.
Но, садясь рядом с ним, уже с трудом удерживалась от улыбки: он рисовал меня! Меня, а не мою силу!.. Всё так же стараясь не улыбаться, я сообщила ветровому стеклу:
- Он жадина!
Джип ещё не тронулся с места, поэтому изумлённый Андрей обернулся ко мне, и уголок его рта дрогнул в усмешке. Согласился:
- Жадина! Но романтичный жадина! Разницу чуешь?
Я презрительно шмыгнула носом и ничего не ответила. Тоже мне - разницу нашёл! И... Будет случай - вытащу его папку и посмотрю! Без спроса! Он же меня рисовал. И меня спрятал! Ну-у... Как в старом мультике: "Меня сосчитали! А-а! Мама, меня сосчитали!" Кажется... Если правильно вспомнила.
Между тем машина набрала скорость, и мы проехали околицу, обозначенную странным забором: на корявых столбах держались добротные, толстые и тоже корявые от необтёсанности жерди. Наверное, деревенские ребятишки с удовольствием висят на таких по вечерам, когда делать нечего и можно собраться своей компашкой...
Правда, на скорости ехали недолго. Уже возле шестого дома от околицы Андрей затормозил, разворачиваясь к воротам.
- Сиди здесь, - бросил он мне и пошёл открывать ворота. Интересно. Сам.
Но въехали в небольшой двор, густо заросший сорняками. Кажется, здесь скотины нет. И вообще - чувствуется одиночество, хотя кругом порядок и чистота. Даже тропка к крыльцу - к трём высоким ступенькам и трём доскам к двери - выложена битым кирпичом. Даже после дождя всё аккуратно. Не считая сорняков.
Андрей снова вышел, открыл дверцы мне и Барону, после чего повёл нас обоих в дом. Мы одолели высокие ступени, скрипнула щелястая дверь. Сени - высокие потолки с просветами на крыше, здесь пахнет мукой и сыростью. Сыростью, может, от недавней грозы? Андрей открыл низкую дверь и впустил в избу меня и собаку первыми.