По разным дорогам отправлены разведчики, и император, желая слышать их донесения, располагается в бедном деревянном доме влево от большой дороги; немного позже он велит разбить свою палатку на вершине холма, сзади центра итальянской армии; королевская гвардия образует кругом двойное каре.
В первый раз с начала похода мы получаем подобное отличие, на которое, впрочем, наша гвардия, при отсутствии императорской, имеет полное право. Очень длинный переход этого дня сделан нами быстро, в течение шести часов. Шли мы по разрытой песчаной почве, до такой степени раскаленной солнцем, что она ослепляла нас своим блеском; густые тучи пыли поднимались под нашими ногами, жара стояла страшная, термометр поднялся до 29°, наконец, был полный недостаток воды. День поэтому оказался в высшей степени тяжелым. В лагере отмечают много заболеваний лихорадкой и воспалением глаз. Правда, наш бивак представляет живописную картину. Но красивый внешний вид не возмещает всего, чего нам недостает. Нам удается, и то с трудом, добыть только немного грязной и нездоровой воды.
Покуда каждый старается, как может, поддержать огонь и отыскать себе хоть какую-нибудь пищу, мы видим, что в палатку императора входят несколько самых видных наших генералов. Мы заключаем из этого, что будет созван совет, на котором решат, что делать дальше[6].
Кавалерия и одна дивизия итальянской армии продолжают под предводительством неаполитанского короля преследовать графа Палена по дороге в Поречье.
Сураж, 29 июля. Сегодня на рассвете на нашем биваке в Агапоновщине первая бригада дивизии Пино получает приказ двинуться в направлении к Суражу. Около 6 часов утра император выходит из палатки. Королевская гвардия приветствует его обычными восклицаниями. Наполеон без шляпы, со шпагой на боку. Он садится на складной стул, который ему принесли, и обращается с расспросами к двум велитам, стоящим на часах при входе в палатку. Черты лица его выразительны, носят отпечаток силы и здоровья. Об ращаясь к офицеру тех же велитов — тому, который стоит всех ближе к нему, он спрашивает, какова действительная численность его полка; сколько людей потерял он при переходе; много ли больных. Офицер отвечает ему:
— Ваше Величество, у нас есть роты, которые от самой Италии не потеряли до сих пор ни одного человека.
Не выказывая изумления, император говорит в ответ:
— Как! Они так же сильны, как были, уходя из Милана?
— Да, Ваше Величество.
Потом, после небольшой паузы:
— Ваш полк еще не мерился силой с русскими?
— Нет, государь, но он страшно желает этого.