— Этот? Хм, похоже, тебя привезли с юга.
Сауриал кивнул. В любом случае человек был прав: Меро купил Шипучку намного южнее того города, где они сейчас находились.
— Повесь на стену. Вот сюда, — указал хозяин комнаты.
— Здесь висит оружие не людей, — пояснил Баракл.
Тому, кто хоть немного знал привычки минотавров, об этом было трудно не догадаться: кто ж ещё выберет для тренировок здоровенные топоры с обоюдными лезвиями. Конечно, это оружие ещё и гномы уважают, но у тех совсем другой размерчик.
— Всё, пошли назад, — скомандовал Баракл, когда скимитар занял своё новое место. — Когда придёт время тренироваться с оружием, нам принесут всё, что висит на этой стене.
— Элло, — неплохой человек, — прошипел сауриал, когда они вышли из комнаты в проулок.
— Хороший, — легко согласился гладиатор.
— Ты говорил, что хорошие люди встречаются редко, — напомнил Шипучка.
— Редко. Элло — единственный хороший человек на всю школу Луция.
После небольшой паузы Баракл добавил.
— С детёнышем, о котором ты рассказывал, хороших людей здесь будет двое. По мне этого слишком много. Как бы чего плохого не случилось…
Утро второго дня началось для "хорошего человека" Серёжки с пинка в бок. Уставший после непривычно больших нагрузок накануне, мальчишка не сразу понял, что ворвавшийся в сон звон колокола означает сигнал к подъёму. Широко распахнув глаза, он увидел стоящего над собой Лауса, который улыбался всё той же мерзкой улыбкой.
— Шустрей, Шустрёнок. За опоздание на гимнастику накажут всех синих.
Кое-как опоясавшись и натянув сандалии, мальчишка пулей выскочил во двор, успев занять своё место до наступления "штрафного времени". А потом началась гимнастика — точнее, утренняя зарядка, как в пионерском лагере. В школе, по телевизору и радио постоянно говорили, что зарядку должен делать каждый — для здоровья. Даже специальные передачи по радио крутили. Преподаватель говорит, какие упражнения делать и отсчитывает счёт, а пианист играет бодрую музыку. Но Серёжкины родители зарядку никогда не делали. Серёжка тоже не делал. И ничего, никто на здоровье не жаловался.
А вот в лагере не выйти на зарядку было нельзя: там вожатые за этим смотрели, и воспитатели. Но и всерьёз её никто не воспринимал. Махали руками, наклонялись и приседали — лениво, для видимости. Ну, что сделать, если уж так надо. На тренировке Серёжка бы никогда себе не позволил так сачковать, потому что знал: себе дороже. Не разомнёшься как следует, так ничего не получаться не будет. Считай, занятие прошло впустую. А ему всегда хотелось чего-то добиваться, побеждать. И когда занимался прыжками в воду, и когда, повзрослев, перешёл в секцию самбо. Но это — в секциях, а в лагере-то чего стараться? Если уж совсем честно, так он и в школе, на уроках физкультуры, не слишком напрягался: всё равно хватало на твёрдую пятёрку.