– О… Микула, снова хочешь истории послушать? – Снорри с сожалением посмотрел на удочку – рыбы не было. – Присаживайся поудобнее, дай только вспомнить.
– Снорька, мы тебе тута поести собрали. Вот, в узелке, лови. – Микула бросил узелок своему бывшему дружку.
Что для голодного организма пол утки, так – три минуты трапезы. Но свей, управился в полторы, так как отдал половину гостинца остальным.
– Спасибо. Слышь, Микула, а кто такой Пахом Ильич, к которому мы в полон угодили?
– Это богатей в Новгороде, огромный петух из серебра у него во дворе терема, на шесте стоит. – Микула рассказал всё, что знал.
– Да уж, если богат – значит дело плохо. – Снорри горестно вздохнул, надежды выкупиться у толстосума, было мало.
– Ты не переживай Снорька, выкупим тебя, али обменяем. Потерпи чуток. – Микула показал обеими руками размер маленького карася, мол, страдать в полоне осталось совсем немного.
– Мы на свейском подворье жить будем, у гардских[10] купцов. – Уже вдогонку уходящему Микуле прокричал Стурлуссон.
В это время в шатре Сбыслова шёл пир. И если Биргер, окромя варёной рыбы, которую можно было не жевать, ничего не ел, то остальные веселились на полную катушку. Русские и древнескандинавские слова перемешивались друг с дружкой, но никто не переспрашивал, ибо и так всё было понятно. Это потом, через четыреста лет, средиземноморские латиняне представят скандинавский язык на свой манер. Напрочь вычёркивая из истории, что предки шведов самые настоящие представители атланто-балтийской расы. То есть, как ни крути – славяне.
– На Готландском двору жить будете, Магнус знает, он там был. – Якунович рассказывал Биргеру, где надо остановиться, где питаться, и к кому лучше ходить в гости.
– А храм… там… есть? – Верхняя губа рыцаря распухла, два стежка схватывали края раны, и говорить было сложно.
– Есть конечно, церковь святого Олова. Мы уважаем религиозные требы гостей, не то, что в других местах. – Сбыслав вспомнил, как ему доводилось ходить к франкам, и там, ни какого Православного храма и в помине не было, хотя многие ходили в русских шапках.
Оруженосец Биргера смотрел на веселящихся новгородцев и чуть не плакал. Как же так, они пришли покорять их земли, грабить и насаждать свою веру, а русичи встретили их хлебом, напоили мёдом, советуют, как лучше устроиться, да ещё предлагают свою помощь.
– Томас врал, когда говорил в проповеди, что злобных варваров надо искоренять раскалённым железом. – Думал про себя юноша, мечтавший превратиться из оруженосца в рыцаря Хаука, только теперь, он захотел стать похожим на этих руссов.