Рысёнок вышел из походной юрты с одним желанием: – помыться в бане. Словно на клубке змей посидел и, казалось, что несколько тварей заползли под кольчугу, прячутся в сапогах, а самая мерзкая проникла под шапку и желает вползти в ухо. Общего языка с монголом боярин не нашёл.
Шестого апреля, русско-монгольская рать уже двигалась вместе. Шли не колонной, как привык Рысёнок, а веером. Поучиться было чему. Отданный приказ не переспрашивался, не уточнялся, а только исполнялся. Если при выполнении распоряжения проявлена смекалка, и всё сделано в срок, то сразу награда. А если инициатива только ухудшила существующее положение, то моментальная смерть, и хорошо, если только провинившигося. На глазах боярина казнили сразу трёх из десятка степняков, что проморгали силезких разведчиков. В принципе, действия десятника можно было понять. Хотел взять живыми противника, дабы допросить. Но, вышло так, что два разведчика, перейдя по только им, известному броду, сумели расстрелять из луков, плывущих через речку монгол. Десятника, за преступную инициативу, лишили жизни показательно и жестоко, сломав спину. А оставшихся, за то, что не смогли отговорить командира, просто придушили. У Рысёнка сложилось впечатление, что казнь продемонстрировали специально для него.
Понравилась и система передачи приказов, флажками. С этим боярин уже был знаком, когда листал картинки у Лексея в крепости, сам ею пользовался, но не ожидал увидеть у монгол. Сотники, переодически подавали команды, перестраивая свои войска, когда им взбредёт в голову, отрабатывая чёткость в выполнении, а завидев команду тысяцкого, подчинялись и дублировали приказ.
– Сколько идут – столько и тренируются, – отметил про себя Рысёнок.
Пять с половиной тысяч кочевников, при поддержке тысячи руссов, утром восьмого чилса были в восьми верстах от Легницы. Лагерь расположился на большой равнине, возле реки, с густым лесом, закрывающий частично правый фланг и тыл. Слева, вязкое болото с полузатопленными землянками, не то рудокопов, не то ещё кого-нибудь. Русским как раз отвели место рядом с болотом, где у подножья небольшого холма било три ключа, чему Рысёнок только обрадывался. Всё сходилось точно по его плану, даже расположение тысяч. Покидая совещание, воевода через каждый шаг молил бога за здоровье Ермогена, предвидевшего весь ход кампании.
За болотцем раскинулся берёзовый лес, прорастающий чуть ли не до города, изобилующий полянками и ручьями. С одной из таких полянок и выехали две сотни, отправленные сопровождать Торопа. Осторожно, стараясь не издавать лишнего шума, всадники переместились на равнину и, двигаясь по краю леса, вышли к своим.