– Еле допёрли, Людвиг рогатину сломал, клычища – в пять вершков, Гаврюша портки порвал. – Сбыслав рассказывал результаты охоты, пытаясь короткими фразами пересказать всё приключение.
– Встаньте возле кабана, так нагляднее будет, что за зверюгу вы убили. – Незаметно снимая троицу на камеру, пусть ребятам будет подарок.
Вечером, у костра я поведал о походе в Смоленск, о том, что к Киеву движется орда кочевников и Русь снова умоется кровью, а тысячи жён, вереницами поплетутся в степь, плача по погибшим мужьям и сыновьям, не сумевших их защитить.
– Не сдюжит Киев. Гордые больно, пупом земли себя считают. Нет в них стойкости нашей. – Гаврила отпил вина и проверил ножиком готовность поджаривающегося на вертеле кабана.
– Отчего не сдюжит? Батька сказывал, правда, давно, что стены высоки и храмов каменных – не счесть. Киевлян много, что муравьёв в лесу. – Возразил другу Якунович.
– За последнее время, все кому не лень, Киев на копьё брали. Дай Бог, уберечься ему в этот раз, только чую …, плохо дело будет. – Пахом срезал кусок мяса с туши и уставил свой взгляд на костяной наконечник стрелы, оставленный в теле животного не столь удачливым охотником. – Видите этот наконечник, так и Киев будет костяшкой тыкать, когда крепкое железо рогатины потребно.
– Рогатина и то сломалась. – Подал голос Бренко.
– Сломалась, твоя правда. Ибо силён враг, но её и одной хватило. Кулаком надо бить, а не перстами растопыренными. От нас земля Русская пошла, объединить Новгород её должен. – Ильич покраснел от волнения, впервые, при друзьях он высказал то, что наболело.
– А ты попробуй, Пахом Ильич. Удача у тебя есть, всё, что ни задумал – получается. – Сбыслав привстал с бревна, заменяющего лавку. – Да только Русь за князем пойти может, за купцом – нет. Ты уж извини, Пахом Ильич.
– Разве купец? Остров, а скоро и крепость, Пахому Ильичу принадлежит, значит, земля у него есть. Дружина – вот она, шесть десятков. Князь Новгородский, его любит, ближником своим при мне называл. Уже не купец он – боярин. – Бренко тоже привстал.
– Сбыслав, Людвиг правильно говорит. Пахом Ильич теперь боярин, я своего друга поддержу, если что. – Теперь привстал и Гаврила.
– Пахом мне тоже люб, и друг он мне, ничуть не меньше, как ты мне Гаврюша. И за боярство его я свой голос дам. Князя искать надо, или своё княжество делать – только так. – Возле костра стояли четверо мужчин, сами того не зная, совершив поворот в истории.
Гюнтер спал лёжа на животе, обхватив подушку обеими руками. Ему снова снилась принцесса на коне, только теперь он знал её имя.