– Как ты самострел держишь, штуку эту к плечу прислонить надо, а не под мышку совать. – Егорка настолько наловчился обращаться с новым оружием, что уже вовсю руководил занятиями.
– Молоко на губах не обсохло, старших учить, может мне так сподручней. – Отвечал неуклюжий мужичок, полжизни проведший на смолокурне, а теперь постигающий азы военного ремесла.
Поначалу Егорка стеснялся, некоторые новобранцы были в два раза старше, но как-то потихоньку разница в возрасте стиралась, и где шутками, а где и грозным окриком дело по обучению двигалось вперёд. Три дня в неделю, возле города проходили тренировки, основным правилом в отряде было – держать язык за зубами. Вместе собирались только один раз, когда получали кирзовые сапоги, порты и рубахи, и то, возле причала на Подоле. Группы по пятнадцать человек, а кое-где и десятка не насчитывалось, уходили в сторону леса, ставили мишени и учились стрелять. Освоившись с арбалетом, учились быстрому перемещению по лесу, строго по команде. Самым сложным было заставить горожан залазить в окоп, высотою в пол человеческого роста и ждать, пока поскачут всадники. Делалось это для того, чтобы люди не боялись несущихся на них лошадей. Из узкой ямы сразу вылезти невозможно, вот и оставались в ней, дабы под копыта не угодить. Зато, когда человек стоял на земле, психологическое давление снижалось в разы, лошадки казались в два раза меньше ростом, и страх исчезал.
– Главное не испытывать страха, лошадь – такой же враг, как и кочевник, сидящий на ней. Не можешь попасть по поганому – бей его лошадь. – Савелий наставлял ополчение перед так сказать выпускным экзаменом.
Курс молодого бойца хоть и был сжат до невозможного минимума, но всё же, принёс результаты. Горожане научились исполнять команды и кое-как обращаться с оружием. Доспехи вообще произвели на них неизгладимое впечатление. На ватник одевалась колчуга или кираса, на голову шапка ушанка, поверх каска. Со стороны – грозное воинство.
За медицину отвечал Ишая, в городе жило ещё два знахаря-травника, но более чем сто шагов, они уже сделать не могли – возраст. Хоть, у каждого бойца и было по два бинта, отказываться от квалифицированной помощи врача – было глупо. Мойша отпустил своего ученика, только после того, как получил зубные скобы для дочки своей сестры. Опередив Пьера Фошара на триста лет. Барух Бен Лейб был готов заплатить любое количество гривен, лишь бы исправить кривые зубы своей дочери. Удалить ошибку природы было проще простого, но кто тогда возьмёт замуж, беззубую женщину? Евстафий два дня уговаривал аптекаря и в итоге приехал в крепость, сообщив, что Мойшу волнует только одно – красота племянницы. Когда дело было сделано, неделя ушла на то, что бы втолковать будущему хирургу назначение тюбиков и микстур.