Вечером того же дня, двое крепких мужчин в одинаковой одежде с мечами на перевязи, в сопровождении третьего несли тяжеленный сундук зелёного цвета. Любой армейский прапорщик, прослуживший сутки на складе, опознал бы в нём ящик для хранения боеприпасов. По цифрам и буквам на крышке без труда определил бы и содержимое. Да только не родился ещё этот военный, а если б и оказался в этом месте и в это время, то всё равно бы ошибся.
– Евстафий, открывай ворота! – Сотник торопился, хотелось поскорее увидеть возлюбленную, обнять, поцеловать, сказать нежные слова. А тут, дверь заперта, и никто не отзывается.
– Иду, иду. Не стучите. – За дверью послышалось движение засова, и сквозь просвет показалась заспанная физиономия приказчика. – Наконец то, Савелий, заходи, дорогим гостем будишь. – Евстафий спросонья выпалил первую пришедшую на ум фразу, отошёл от двери, пропуская вовнутрь прибывших воинов. Не успел сотник пройти через торговый зал, как навстречу выбежала Елена.
– Савелушка, сокол мой ясный. – Девушка не сдержалась и бросилась возлюбленному на шею. Слёзы радости катились из её глаз, сутки прошли с их растования, превратившиеся для влюблённых в вечность.
Воины, нёсшие сундук переглянулись, одобрительно оценивая выбор командира, поставили поклажу и тактично вышли за дверь. Если надо – позовут. Где размещаться, точнее, ночевать они уже знали от своих сослуживцев. Выданное сотником серебро лежало в загашнике и спешило преобразиться в вино, женщин и бурное веселье.
Отправив Елену в свою комнату, пообещав поскорее присоединиться к ней, сотник отпустил своих людей в трактир, и попросил Евстафия срочно привести аптекаря.
– Да разве так можно? – Воспротивился приказчик. – Негоже на ночь глядя, торговлю вести.
– Зови немедля, торговаться будишь завтра, сейчас я объясню, что к чему и как пользоваться. – Савелий хотел поскорее покончить с торговыми делами, что бы больше времени уделить своей ненаглядной Елене.
– А ты мне расскажи, делов то, я всё запомню. – Не унимался Евстафий. Присутствие посторонних при таинстве торга его не устраивало.
– Алексий назвал свою цену, шестнадцать фунтов золота и рухлядь соболья, на три большие шубы. Торговать я не буду, не по чину мне. Да и справишься ты лучше меня в этом деле. Но кое-что мне надо передать на словах покупателю, уж не обессудь Евстафий. – Сотник приблизился к ящику, отщёлкнул запоры и достал оттуда мешки с кольчугами. – Завтра нужно продать, или поменять на дом. Поможешь?
Приказчик понял, что спорить бесполезно, разговор переходил на другую тему, тяжело вздохнул, кивнул головой, соглашаясь, и отправился к аптекарю.