Впереди появились большие указатели, сообщавшие посетителям, что тюремная больница расположена справа.
— Я читал досье миссис Рэндл, — заговорил Кокли. — Дела у нее идут хорошо. В ее обязанности входит приготовление пищи, нареканий нет, проблем с окружающими не возникает. Она никогда ни на что не жаловалась, предпочитает проводить время в одиночестве. Я бы сказал, она — идеальный заключенный.
— Приятно слышать, — кивнул Брэг.
— Ей назначен срок шесть месяцев, верно? — уточнила Франческа, взглянув на табличку, указывающую дорогу к работному дому.
— Да, ее выпустят 22 октября. — Кокли толкнул железную дверь. — Спальные комнаты наверху. У нас более трех сотен различных мастерских.
Они опять пошли по темному коридору, звуки улицы сменились скрежетом и жужжанием инструментов, используемых рабочими. Франческа заглянула в первую дверь и увидела несколько дюжин женщин в серых тюремных одеждах, строчащих что-то на швейных машинах. Все они молчали, погруженные в работу.
— Прошу сюда, — радостно пригласил мистер Кокли.
Он толкнул двойные двери, и они вошли в огромное помещение кухни, в которой стоял невообразимый грохот кастрюль и сковород. Вокруг печей и плит сновали несколько дюжин людей.
— Эта кухня кормит всех обитателей острова, за исключением содержащихся в тюрьме, — громким голосом объяснил мистер Кокли.
Франческа увидела пробежавшую под столом мышь и подумала, что, наверное, это лучше, чем тараканы. Стоило ей так подумать, как она заметила таракана, скрывшегося в стенной щели.
К ним подошел охранник и обменялся несколькими фразами с начальником. Франческа внимательно рассматривала работников кухни и неожиданно увидела Генриетту, ставившую в печь огромный противень.
— Вон она, — сказала Франческа Брэгу, уже вглядывающемуся в лицо женщины.
Та закрыла дверцу печи и повернулась. От удивления глаза ее расширились.
Франческе было жаль, что Генриетта оказалась в работном доме. Когда-то она была толстушкой, сейчас же перед ней стояла очень худая женщина, казалось, за несколько месяцев она постарела на десять лет, некогда светлые волосы стали совсем седыми. Вместо красивой прически ее кудри были убраны в простой хвост.
— Как поживаете, Генриетта?
Женщина смотрела не на нее, а на Брэга, очевидно дававшего распоряжения Кокли.
— А вы как думаете? — Голос ее дрожал. — Мэри отправили в Бельвью. Слава богу, мой мальчик избежал наказания за то, чего не совершал! А я здесь, в этом чудовищном месте.
— Мне очень жаль, что суд вынес решение о вашем заключении. — Франческа и в самом деле сопереживала.