Несмотря на обилие гостей, в доме Тотикоевых не было тесно, потому что добрая половина мужчин семьи почти круглый год находилась в горах. Овец у Асланбека за тысячу, за ними надо присматривать, на зиму заготавливать сено, да земли сколько обработать. Со стороны до позапрошлого года никого не нанимали. Все делалось руками домочадцев. Порой те, кто бегал за овцами по горам, по полгода не бывали в ауле. Лишь зимой выдавались редкие дни, когда можно было за одним столом увидеть всех мужчин — женщинам адат не разрешал садиться рядом.
Трапеза в такие дни выглядела величественно. Асланбек входил в гостиную, когда вся мужская половина семьи бывала уже за столом. Увидев на пороге старшего фамилии, все, начиная с сорокасемилетнего Батырбека и кончая пятилетним правнуком Акимом, вскакивали с мест. Асланбек не спеша, торжественно шествовал к столу, усаживался и окидывал взглядом свое многочисленное потомство. Имена малышей он часто путал.
Из чайника в рог наливали араку и подносили Асланбеку. Женщины подавали пироги и чаши с огромными кусками мяса. Старший поднимал рог и произносил тост, после чего передавал его самому младшему за столом — пятилетнему Акиму, которому следовало пригубить горькую жидкость и надкусить пирог, что он и делал: первое — со страдальческой гримасой, а второе — поспешно и охотно, и тут же возвращал рог, казавшийся в его тонких руках еще огромнее. И начиналась трапеза.
Когда Асланбек с Дзамболатом Гагаевым появились на пороге, женщины сразу побежали в кладовую. В доме Тотикоевых каждый знал, что ему полагалось делать. Раз гости, значит, нужно испечь пироги трех видов, а пока все это будет готово, необходимо накрыть маленький треножный столик-фынг: поставить оставшееся после завтрака холодное мясо, нарезанный осетинский овечий сыр, кувшин пива. И пока гость мыл руки, фынг был уже накрыт...
Гагаева посадили среди стариков, которые намного превосходили его по возрасту. Этим жестом аульчане подчеркнули свое уважение к нему. Его часто упоминали в своих тостах, ему подкладывали лучшие куски мяса, к нему обращались со словами привета, — и он понимал: присматриваются, еще не приняли в свой круг. Гость постоянно был в напряжении, не забывая о том, что от того, какое он произведет сегодня впечатление на стариков, зависит, захотят ли они видеть его своим соседом. И он следил за тем, чтобы не сказать лишнего слова, чтобы не опьянеть от выпитых при каждом произносимом тосте стаканов. За столом непросто угодить всем. Гагаев вел себя солидно, с чувством собственного достоинства, и в то же время был внимателен и вежлив со всеми.