1915. Х. 26. 11 ч. у. Вагон. Приближаясь к Арзамасу
Катя милая, ты, любящая мой четкий почерк, верно, будешь много получать моих каракуль. Приезжая в какой-нибудь город, я обычно попадаю в водоворот людей, и писать невозможно. А вагон — качели.
Вчера день отдыхал в Нижнем. Завтра утром приезжаю в Казань и завтра же выступаю. Не нравятся мне поволжские города. В них много следов зловредного влияния старой закваски, той противной интеллигенции, которая причинила много зла России своим односторонним доктринерством. Слушали меня, однако, внимательно, и зал был полный. Но магнетизма не было. Впрочем, овация была.
Мне хочется уж поскорей туда, дальше, на Урал и в Сибирь.
Несколько отдельных людей и здесь окружили меня настоящим поклонением и любовью. Изумителен был поэт и земец, утонченный, хромой, похожий на Котляревского, князь Звенигородский, с сердцем в правой стороне тела (в буквальном смысле — situs inversus [163]). Знает моих стихов до сотни на память.
Пока все хорошо. Мар. Вл. Долидзе заботливо ко мне относится. И я сразу один, свободен и с женским вниманием. Сочетание для меня необычное и меня радующее.
Получила ли из Ярославля 100 рублей? Если сборы будут хорошие, будут и подарочки. Пока сборы неважные. Лгун Легаров напутлякал. Лишь с Саратова начинаются устроения Долидзе и буду видеть, что и как. Хочется освободиться к концу ноября.
Милая, а как ты? Как Мушка и все вы? Мне странно. Я не чувствую разлуки. Ощущаю тебя, Нюшу, Елену. Везде встречаю ласковых людей. Хорошо, что я затеял эту поездку. Целую тебя, милая, родная Катя. Твой К.
Поклоны Леле и Тане, и Александре Алексеевне.
1915. X. 27. 4 ч. д. Казань. «Казанское Подворье», № 30
Катя родная, город Мушки оказался исполненным любви ко мне. Доказательство прилагаю. Радостно, когда так встречают. И была иная еще встреча. И уже тянутся ко мне ласковые сердца. «Я люблю любовь, дитя…» Помнишь, милая? Помнишь дни наши? Они горят неувядаемо в моей душе.
Мне хорошо сейчас. Черноглазая лань, я целую твои руки. Я прячу лицо в твои колени. Катя милая, любовь моя звездная и родная, ты полностью вошла в мою душу, без тебя нет и не было бы моей сказки на земле.
Нинику и тебя целую и шлю вам благословения. Твой Рыжан.
1915. X. 28. 10-й ч. н. Вагон. К Пензе
Катя милая, я писал Мушке о моем завоевании Казани. Это было поистине величественно и завлекательно. Я не знал, что меня так высоко ценят здесь. Мое имя — клич, мое имя — лозунг. Это была безусловная, полная победа, и молодежь, и старые люди, все были полны внимания. Я вернусь сюда на обратном пути и прочту «Океанию».