(Моя Катя, этот месяц тяжко нам было. Совсем днями без грошиков. Сегодня неожиданный просвет. Получил за перевод «Le roi Candaule» — помнишь, эллинскую драму, которую когда-то мы любили, André Gide’a? [192] — 1500 фр. Тотчас же послал тебе посылку. АРА, к сожалению, прекращает деятельность. Но я буду посылать тебе деньги, милая. Уж сотняга франков, уповаю, всегда найдется. Получила ли ты «L’éscalier d’or» [193]? Моя любимая, целую тебя и помню сердцем всегда-всегда. Твой К.
1923. 13 июня. Париж
Милая, родная моя Катя, неужели только месяц тому назад я писал тебе открытку в день своего вечера! Сколько впечатлений прошло с тех пор! Я видел много разных людей, видел и приезжих из Москвы, которые вернулись. Верно, от кого-нибудь из них ты получила непосредственное ощущение меня и моей тоски по Москве. Я совсем было решил вернуться, но опять все в душе спуталось. Получил твою открытку насчет недостаточного характера моей доверенности и необходимости идти к Ск. Это — злоупотребление, моя доверенность вполне правильна, а идти к Ск. я не могу и не хочу. Напиши, неужели нельзя оформить бумагу в Москве? Раньше открытки я получил твое большое письмо и совершенно истерзался, хотя подобное мучило меня все последние два года. Хочется помочь тебе и не знаю как. Все же в Москве у меня есть друзья, и думаю, что через них можно будет достичь необходимого. Я думаю также, что, если ты непосредственно обратишься к Каменеву, он сделает все возможное. Он неоднократно был внимателен ко мне, когда я просил за других. Милая, напишу тебе подробнее. Целую тебя и люблю всегда. Нинику поцелуй. Твой К.
1923. 19 июня. Ночь. Париж
Моя милая, любимая Катя, третьего дня, в день моего рождения, мы вчетвером уехали на весь день в Мэдон, гуляли в лесу, дышали свободой от города, я убегал от всех в глушь и смотрел залюбованно на шмеля, перелетающего с цветка на цветок. Вспоминалось далекое, невозвратимое. А когда мы вернулись домой и пили вечерний чай, раздался неожиданный звонок, и мне принесли твою телеграмму, твою и Малии. Это было так, как будто вы обе были с нами. Милая, целую тебя, целую вас обеих. Малии пишу одновременно. Когда мы ехали в Мэдон, я вспоминал мои поездки к ней и тот причудливый домик, где она жила со своими очаровательными малютками. Сегодня, час назад, открытка от тебя. О, если б квартирное несчастие развеялось! Как бы я хотел тебе помочь! Я для этого одного готов был бы приехать в Москву. Вот кажется, рукой подать. На твое большое письмо еще не отвечал. Оно меня так огорчило, что я не в силах был сразу прочесть его целиком. У меня было много огорчений последнее время. Но вот, наконец, мой роман вышел. Я смотрю на объемистую книгу в 380 страниц, и мне кажется чудом, что это я написал. Тут наш лес, и сад, и поле, и болото, осень, зима, и лето, и весна, и весь я с моей любовью к Миру и Солнцу. Пошлю тебе. На днях пошлю и новости итальянские и французские. Родная, любимая, да хранит Судьба тебя и Нинику. Твой К.