— Мсье? — сказал он вопросительно.
— Это я дал телеграмму на место вашей последней стоянки. Джоаким Хилман оставил вам все свое состояние…
— Благодарю вас, — ответил парень сдержанно. — Я полагаю, что не обязан наследовать ему?
— Разумеется…
— Вы возвращаетесь в Европу?
— Я остаюсь на Таити…
Вот и все. Марешаль даже не заметил Лотту в толпе. Он с женой и пастор сели в такси и уехали на полуостров.
«Арамис» подошел к берегу через несколько дней. Губернатор проводил на борт мсье Фрера, инспектора по колониям, поддерживая его под локоть.
По таитянскому обычаю друзья уезжающих дарят им на прощанье цветочные гирлянды, которые обязательно нужно повесить себе на шею.
Похудевший и загоревший мсье Фрер, который к тому же постриг себе бородку клинышком, с гирляндой на шее походил на Дон-Кихота в брыжах.
Стюард Ли слегка испугался, увидев, что на борт поднимается американец. Бармен уже потянулся за бутылкой виски, но Уилтон С. Уиггинс, которого теперь можно было принять за туземца, так он загорел, потребовал пива.
Комиссар полиции проводил в одну из кают лже-Массона, бывшего секретаря суда и весельчака, а бывшие друзья смотрели, как он уезжает. Капитану было дано указание высадить его в Панаме, от греха подальше…
Мужен и Лотта с гирляндами на шее облокотились о поручни верхней палубы, неподалеку от спасательной шлюпки, в которой молодая женщина совершила путешествие на Таити.
— Пойдем, выпьем по стаканчику, — вздохнул доктор, обращаясь к спутнику. — Такова традиция…
Капитан Магр подошел к ним и пожал руки.
— Возвращаетесь с нами, майор?
— Я оставляю майора у себя, — отрезал Бенедикт. — Вы разве не заметили, что он уже изменился? Когда вы придете на Таити в следующий раз, увидите, он станет совсем своим… Он созрел для этого… Мне — перно, виски — майору, Боб, и покрепче…
«Нет, доктор, я не…»
Хватит! Это превращалось в манию… Неужели у Оуэна войдет в привычку разговаривать самому с собой? Однако доктор ошибался. Все было не совсем так.
«Нет, доктор, я не созрел… Или не был готов к этому. Только…»
Только что? Неужели он будет говорить о Ренэ? О Ренэ, которого не знал и имя которого теперь произносил с той же интонацией, как пастор из Таиарапу?
Не созрел… Не совсем созрел… Это придет… Но придет только потому, что он сам этого захотел…
«Вы чувствуете разницу, доктор?»
Он не скажет ему об этом. Никогда не скажет. И они будут все больше и больше походить друг на друга…
— Ваше здоровье, майор!
— Ваше здоровье, доктор!
— За процветание «Колониального клуба»!
И если потребуется, они останутся его двумя последними членами.