— Мы встретимся завтра? — спрашивал Гидеон снова и снова, стараясь не выдать своего волнения. Он хотел бы вовсе не расставаться. А вдруг она не захочет больше встречаться с ним? Как трудно выговорить это ужасное «до свидания». Сейчас весь мир заключался для него в ее простом коротеньком «да».
Девушка печально пожала хрупкими плечиками.
— Не знаю, смогу ли я… — начала она, и мгновенно от этих слов его сердце упало камнем в бездонную пропасть.
— Не говори мне «нет»! Ты должна прийти! — пылко воскликнул Гидеон и, забыв об условностях, коснулся ее прелестной щечки, нежной, как лепесток прекрасного цветка, но тут же отдернул руку, испугавшись нахлынувшего чувства. — Скажи мне, что ты придешь! Скажи немедленно! Ради меня!
— Дело не в том, что я не хочу… Здесь совсем другое… Хорошо. Я попытаюсь. Но я не могу ничего обещать… — в смущении лепетала она, не глядя на него.
— Но почему? — отказываясь что-нибудь понимать, пробормотал он. — Разве я сделал что-нибудь не так? Тебе что-то не понравилось?
— Ах нет. Все было чудесно… Но моя мать… — прошептала девушка, и Гидеону послышались слезы в ее шепоте. — Видишь ли, она очень больна, а отца часто не бывает дома, и я должна…
Да, да, да, теперь он все понял. Ее мать больна, может быть, смертельно больна, она страдает, о ней надо заботиться, а кроме дочери некому.
Он согласно кивал. У него тоже была мать, и она иногда хворала, и он тоже любил ее… Гидеон все понимал.
Бедная девочка, такая маленькая, такая хрупкая, как же ей трудно…
— Все в порядке. Я понял. Прости меня, — только и ответил он.
— Ты тоже прости меня, — сказала девушка, вздыхая. — Знахари и жрецы смотрели ее, они уверяют, что ей можно помочь. Болезнь пришла, потому что мы чем-то обидели домашних духов. А может быть, кто-то наслал на маму порчу. Мы принесли жертвы богам, но это не помогло. Тогда я пригласила доктора Форестера. Он осмотрел ее и сразу сказал, что помочь ничем нельзя, можно только облегчить боль…
— Она должна… — Гидеон не решился договорить до конца, горло его перехватило.
— Умереть? — закончила она за него. — Не знаю. Доктор этого не говорил. Но я благословляю Небеса за каждый новый день, который могу провести вместе с ней. Если боги позволят, то она останется со мной на месяцы, а может, и на годы. После полудня мы даем ей лауданум, тогда она чувствует себя немного лучше. Она засыпает на несколько часов, а я могу выйти… Теперь ты видишь, что приду я завтра или нет — зависит не от меня. Если все будет хорошо… Прости, я не могу обещать большего.
Прекрасная незнакомка снова улыбнулась ему, и сердце юноши замерло.