— Значит, я наказал своих родителей? — усмехнулся Арам.
Бочкарев опять вздохнул:
— Их настоящее наказание еще впереди… Но, насколько я помню, у вашей матери больное сердце…
— Зато здоровая совесть, — пробурчал Арам. — Помните, Петр Александрович, вы как-то вывели жизненное правило: двери любого дома должны быть крепко закрыты для тех, для кого закрыто и сердце?.. И все в порядке.
Ярость клокотала в нем, перехлестывая через край.
Арам вышел из метро поздновато — сначала говорил с профессором, потом задержался у Светланы. Но откладывать разговор с родителями он тоже не мог — хотелось все-таки понять, как они додумались до такого… Или Мурзик наврал? Нет, вряд ли… Но это тоже надо выяснить.
Почти сразу, едва отойдя от вглядывающейся во мрак парка станции метро, Арам почувствовал смутную тревогу. Огляделся… От дерева отделились три темные фигуры. Бритоголовые парни…
У московской ночи тысячи глаз разного разреза. У русской земли десятки разноязыких имен.
Арам прошел мимо темных фигур и двинулся к дому. Но парни последовали за ним.
— Стой, черномазый, все равно не уйдешь! — крикнул один. — Опять морда нерусская! Обрыдли вы нам здесь, понятно?
Арам попытался бежать — с троими все равно не сладишь, и кругом ни души, лишь шумит черный парк да орут горластые вороны, птицы-завоевательницы.
Но они успели быстрее и подставили ногу — Арам с разбега полетел на землю и закрыл руками голову — спасти хотя бы ее… Первого удара он даже не почувствовал, но ботинки у парней были здоровенные… Все стало безразлично — и все ушло куда-то далеко-далеко: Женька, родители, профессор Бочкарев… Осталось одно-единственное желание — выжить… Жить любой ценой, чтобы любить, помнить, чувствовать… От асфальта нестерпимо разило бензином. Только бы жить…
— Эй, пацаны, вы чего-то больно увлеклись, мне кажется, — сказал вдруг кто-то очень знакомым голосом.
Арам с трудом оторвал лицо от земли — Валерий стоял напротив, красиво поигрывая кистями рук. Разминался перед битвой.
— Проваливай! — мрачно пробурчал самый здоровый из ревнителей национальной чистоты. — Пока не тронули.
— А чего же не тронуть? — Валерий подошел поближе. — Можно и слегка задеть… Это не возбраняется.
Парни бросили Арама и угрожающе надвинулись на Валерку. Арам сел и стер со щеки кровь.
— Эй, кореша, это дяди-Борин! — крикнул один из бритоголовых и отступил. — Лучше не связывайтесь!
Но два других отмахнулись.
— Напрасно нарываешься! — бросил здоровяк Панину. — Пожалеешь!
— Нет, не напрасно, — усмехнулся Валерка. — А кто там о чем пожалеет… Это выяснится позже. Вопрос крови становится чересчур кровавым. И никогда не надо бежать туда, куда можно просто дойти.