— Спасибо, Женя, — сказал он вечером соседу. — Хорошая у тебя девка. Ходит помогает. Старается. Хотя, если смотреть правде в глаза, я умею по дому куда больше ее. Но ты ей этого ни в коем случае не говори и меня не выдавай.
— Да нет, зачем, — довольно равнодушно отозвался Евгений Павлович. — Только странно мне все это, Макар. Чего она вся избегалась? Никогда вроде раньше брата так горячо не любила…
— Ну, бывает. — Макар Макарыч миролюбиво раскурил новую сигарету. — Изменения характера… В лучшую сторону.
Бычков мрачно покачал головой:
— В лучшую? Не уверен… Какие-то цели у нее появились, задачки нерешенные да пылкие, которым требуется срочно найти ответы. Вот тебе и сторона!
Дочки Марики…
— Вы меня простите, Марина Евгеньевна, — сказал Павел, неуклюже проковыляв по ступеням и тяжело ввалившись в дом. Что у него с ногами? — Мне на днях ваш Петр многое рассказал. Я и решил зайти. Не сердитесь… Вы одна, я один…
— Я не сержусь, что вы! Да и за что? — Марина поежилась под платком, плотнее в него укутываясь. — Чаю выпьете? У меня торт есть. Вафельный. Вкусный. Петька привез и забыл съесть. Сильно занят был. Все носился к каким-то девицам на другой конец поселка.
Павел улыбнулся, и Марина нехорошо удивилась. Она никогда еще не видела такой улыбки — улыбки-вопроса, улыбки-допроса, не просто официально-канцелярской, какие встречаются сплошь и рядом, а жестко спрашивающей: а кто ты, человек, стоящий напротив? что ты собой представляешь? что можешь? на что способен? Давай покажись…
Марина уткнулась в платок, совсем спряталась. Как холодно на террасе… И по утрам трава уже становится совершенно седой и обмерзает, жалобно похрустывая и ломаясь под ногами. Стекла террасы подслеповато уставились в черноту вечера, высматривая там что-то ведомое им одним.
— Так как насчет торта?
— Можно и торт, — уклончиво отозвался сосед. — Не страшно одной здесь? В общем и целом…
Марина пожала плечами.
— Садитесь. Сейчас чайник согрею. Это вам Петька в уши надул? Одна, кругом никого, страх да и только… Нет, не боюсь! Я боюсь лишь войны! Войны, которая отнимает у нас детей! Будь она проклята!
— Простите… — Павел уперся взглядом в стол.
Такой круглоголовый, прямо до смешного, парень… Голова в виде футбольного мяча. Или шара. И бритый почти наголо. Кем он приходится старосветским помещикам?
Чайник закипел быстро.
— Так кто же вы и с чем пожаловали? — Марина села на табуретку напротив.
Сосед опять допрашивающе улыбнулся.
— Значит, я — Павел. Ну, на данный момент. Настоящих имени, отчества и фамилии у меня нет, а может, никогда и не было. Те, что в паспорте, — вымышленные. Всю правду говорю, какая она есть.