Почти десять любопытных пар глаз уставились на виновника событий.
Пятнадцатилетний виновник, ростом выше мамы на полголовы, пунцовый от стыда, явно хотел то ли мимикрировать под окружающую обстановку и полностью слиться со стеной, то ли вообще дематериализоваться подальше от этого весьма приятного места.
— Он ей! Ооон! Полторы тысячи отдал! — истерила мамаша.
— Не понял, — уточнил все тот же голос, — а как это? Он ей дал, а она — совратила? А кто проститутка тогда?
— Гадина такая! — снова завопила дама, не обращая внимания на вопрошавшего. — Ну подожди, гадина! Я тебе устрою!
Публика хихикала и рассматривала попеременно то Олю, то мальчика. У смелой старушки проснулся голос:
— А я всегда догадывалась, кто она! Я всегда! — торжествующе заявила бабка, наступая на Олю.
Оля пятилась на кухню.
Дама, внезапно поняв, что внимание, до сих пор предназначавшееся только ей, теперь перехвачено старушкой, в злости сорвала последний оставшийся висеть на вешалке жакет и швырнула его на пол.
И тут, при виде того, как дико обошлись с любимым жакетом, купленным за немалые деньги, у Оли пробился настоящий голос, а с ним и злость.
— А ну пошла отсюда! — заорала Оля. — А ну пошла со своим недоноском!
И сделала шаг в сторону дамы. Старушка испуганно метнулась к выходу.
Дама поняла: девочка настроена серьезно. Слушатели, почувствовав тайфун, начали пятиться задом к лестнице.
— Вышли все! — закричала Оля и ринулась выпихивать толпу.
— Я тебе устрою, я тебе устрою, прроститутка! — в последний раз истерично заявила дама, схватила за руку бордового сынка и потащила его в дверь, через толпу соседей. — А ну пошли!
Через три минуты в квартире не осталось никого. Впрочем, Оля, закрывая дверь, все же успела заметить, что соседи, видевшие шоу, расходиться не торопились и толклись возле лестницы, живо обсуждая последние события.
Оля пошла на кухню и упала на стул. Положение было крайне плачевным. Да что там плачевным! Оно было хуже некуда.
Из съемной квартиры, в которой Оля была хозяйкой почти год, вероятнее всего, придется съехать. Нет, конечно, можно было бы просто переждать, пока все успокоится и устаканится, но Оля была явно не готова долго терпеть на себе любопытные взгляды.
Съезжать было жалко. Квартира хорошая, место насиженное, постоянными клиентами облюбованное. Да и хозяйка квартиры, флегматичная пятидесятилетняя Елена Николавна — просто душка. В том смысле, что живет у детей, в другом городе, достаточно далеко, и наведывается к Оле раз в два месяца — за расчетом на следующие два. Так всем удобнее. Елену Николавну до сих пор мало интересовали доносимые соседями сплетни о количестве мужчин, приходящих в Олину квартиру.