И готовлюсь к девиационной прозе.
О чем может попросить рассказать голый мужик, сидя на моей кровати? Щас угадаю. Нашептать про групповушку? Рассказать, как я себя ласкаю? В какой позе я хочу?
Мне-то пофиг. Что захочет — расскажу.
— Как дошла до жизни такой… — уточняет он.
И смотрит пристально.
Баалиин! Вот как я это ненавижу! И вопрос этот дурацкий, и людей, что его задают.
Шла, шла и дошла.
Улыбаюсь заученно:
— Милый, это совсем не интересно. Давай лучше ты мне расскажешь, как любишь. Да?
И аккуратненько беру его за член.
Он убирает руку:
— Нет, ну подожди. Не так сразу. А вот расскажи, тебе нравится твоя работа?
И тут же, не давая мне ответить:
— Только не говори, что нравится. Это же ужасно, правда? Вот так, с любым… Ужасно, да?
И смотрит печально-печально.
Я перезагружаюсь. Какого ответа ждет голый мужик, который пятнадцать минут назад оставил мне баблишка и потопал в душ?
Вот я скажу, что да, ужасно — и что, он встанет и уйдет, подкинув мне деньжаток?
— Работа как работа, — говорю я ровно, — бывает хуже. Давай-ка лучше что-то делать.
Он явно понял, что жаловаться я не собираюсь, и сразу завел монолог:
— Ах, бедная девочка, я понимаю, ты не можешь мне сказать всю правду.
Но ты знаешь — я вас всех так жалею… Вот жалко мне. Я когда смотрю на это все — молодые девочки, как мне вас всех жалко, что так жизнь сложилась. Я же все понимаю, я понимаю, что на самом деле это все очень тяжело. Ну ничего, все еще наладится, обязательно…
В этот момент я одупляюсь, что он гладит меня по руке.
— Иди сюда, моя девочка, — тянет он меня и зачем-то начинает гладить по голове, — я буду с тобой очень нежным, я не такой, как они все… бедная моя девочка.
Я аж расчувствовалась.
А у него встал.
Ээх, видали мы вас, извращенцев.
И я надеваю резинку, становлюсь лицом в подушку.
— Моя бедная дееевочка, моя бедная дееевочка… — шепчет он, поглаживая мою спину, и…
— Аай! — выскакиваю тут же. Он явно не туда попал. Точнее, туда, но не туда, куда уплочено.
— Ой-ой, прости, — говорит он виновато, — я нечаянно.
И смотрит преданно-преданно.
— Осторожней, милый, — воркую я.
С кем не бывает?
— Аааай! — вылетаю я из-под него второй раз. На этот раз он мало того, что попал в неоплаченные номера, так еще и прошел дальше.
— Ой-ой! Прости, что, снова не попал? — он донельзя сконфужен.
— Не туда, — нахмуриваюь я, — давай я лучше буду снизу. Тебе удобней будет попадать.
— Нууу… — говорит он обиженно, — я не хочу, чтобы ты снизу. Я буду аккуратно, извини.
— Ладно.
Я снова встаю в позу зю.
Он попадает куда надо, две-три фрикции, иии…
— Та твою ж маму! — ору я.