В следующую минуту я узнала, что мужик женат и истерично сцыт от мысли, что жена его могла пасти. Ну да — от самой работы — и прямо ко мне.
Нет, сцут, допустим, многие женатые.
Но этот сцыт особенно, с размахом, от души.
Здравствуй, паранойка!
Видимо, жена и опыт научили.
Не узрев никого подозрительного, он чуть расслабился, и я смогла запихнуть его в душ. Через минуту после душа он вырос в комнате, пугливо косясь на собственный же телефон.
И я поняла, что жена — та еще штучка.
Начали мы стоя и с французской любви. Ну, то есть он стоял, а я внизу любила.
Любила я его недолго, потому что ожил телефон. Ну да, из рук он его не выпускал.
Я замерла перед ним на коленях, с запасами за щекой, как хомяк, и вопросительно посмотрела снизу вверх.
Он кивнул мне — мол, детка, продолжай. И я продолжила. А что мне?
— Лапушка, — елейно внушал он трубке, поглаживая свободной рукой трудолюбивого хомяка. — Лапушка, да-да, я уже еду, нет, не задержусь. Да нормальный у меня голос! Нормальный, это тебе кажется. Нет, я один, ну что ты придумываешь. Да я тебе говорю — нормальный голос. Ага, целую… Давай.
Процесс плавно перетек в горизонтальную фазу. На этот раз поводок-телефон лежал рядом.
Впрочем, сие действо обороты набрать не успело, потому что через минуточку опять нарисовалась Лапушка.
— Да, зайчик, — схватился он за телефон. — Нет, это тебе показалось. Ты же знаешь, я люблю только тебя. Нет, я не задержусь. Я уже еду. Нормальный голос…
Я задумчиво отдыхала под ним, ощущая легкое шевеление внутри себя.
Он падал, мы его теряли.
— Блин, вот нашла время! — зашипел он, когда Лапушка закончила. — Каждый шаг контролирует, сука.
— Да, мась? — трубка ожила ровно через две минуты. — Нет, лапушка, я уже точно еду. Нет, тебе показалось, все хорошо. Да, буду вовремя. Что-то купить? Ага, ну давай, я с магазина наберу.
— Слушай, — сказал он мне сразу после магазинной эпопеи, — давай как-то очень быстро будем, а?
Ну, быстро я вообще не против.
— Милый, — внесла я дельное предложение после четвертого звонка, когда даже мне стало ясно, что быстро мы не будем, ибо Лапушка не даст, — почему бы тебе не выключить телефон?
— Ты что? — шуганулся он от одной только мысли. — Ты что! Она мне потом харакири сделает, не раздумывая. Ревнивая — капец! Задолбала уже.
— Так чего не разведешься? — аккуратненько спросила я.
Его порвало в клочья:
— И что? Квартира ее, машина ее, а я что — с голой жопой останусь?
Похоже, с Лапушкой они друг друга стоят.
За те ровно полторы минуты, что она не висела в эфире, нечеловеческим усилием воли он успел-таки закончить. Впрочем, и это он делал как-то быстро и пугливо — очевидно, даже под моей кроватью ему мерещилась жена, сидящая в засаде.