— Да, ты умрешь! — сказала она.
И Орланда оторопел, заметив направленный на него револьвер.
— Я больше не хочу жить в отсутствие половины себя.
— Ты сошла с ума!
— Возвращайся.
— Нет.
Алина была бледной до зелени, ноздри вздрагивали, и Орланда понял, какой ужас она замыслила.
— Ты ведь меня не убьешь? — простонал он.
— Тебя — нет. Тебе нужно всего лишь покинуть это тело и воссоединиться со мной. Раз ты сумел сделать это однажды — справишься и во второй раз. — Она холодно улыбнулась. — До скорого…
Орланда собрался было кинуться на нее, но внезапно осознал, что уже поздно, что револьвер заряжен и она нажимает на курок. Тогда он дико закричал, но инстинкт выживания оказался сильнее всех остальных чувств, и он вырвался из тела Люсьена Лефрена, попав туда, где время течет иначе, конечно, если оно там существует, потому что время ведь связано с материей, а она занимает столь ничтожное место в бесконечно малом пространстве, что необходимы почти невероятные усилия, дабы заставить атомы сталкиваться. Пуля вылетела из ствола и полетела по траектории, которая привела ее прямехонько в центр лба Люсьена, потому что Алина, пребывая во власти бешенства, выстрелила восхитительно точно. Орланда отчаянно попытался ее остановить и рванулся вперед, вытянув воображаемые руки к снаряду, невыносимо медленно летевшему через небытие, от ничего к ничему, сквозь вечность, и все-таки продвигавшемуся к цели, потому что на деле он существовал в реальном мире. Орланда впал в квантовое чудачество, став совокупностью сил в ряду других сил, он попал в ту странную область, где кот Шрёдингера одновременно существует и не существует. Орланда понял, что, безнадежно пытаясь остановить пулю, он следовал за ней, возвращался к Люсьену, рискуя врезаться в лоб приговоренному. И тогда Орланда представил себе дыру, кровь, разбрызганные по стенам мозги и в ужасе отступил.
— Я не хочу умирать, — сказал он, но, поскольку у него не стало тела, это была всего лишь мысль. Энергия среди сонма энергий, он жаждал воссоздать свой голос, свою гортань, свои губы, способные двигаться, и обратил призрачный взгляд на стоявшую перед ним Алину — свирепую, непреклонную.
— Мерзавка! — заорал он.
И Алина услышала это оскорбление, поскольку все происходило в необычном измерении.
— Я тебя предупредила, — ответила она.
— Но ты его убиваешь! Ты — преступница!
— Разве не ты говорил мне, что он едва существует, а возможно, даже мечтает умереть?
Они не говорили — две «полудуши» общались при помощи вибраций.
Пуля уже почти вмазалась в лоб Люсьена Лефрена, он был практически потерян для Орланды, и тот понял, что не может больше колебаться: он сам — всего лишь вибрация, он не сохранит свое единство в измерении — или измерениях? — где пребывал, и очень быстро там «расточится», будучи чистой энергией, он не убережет свою идентичность от рассеяния среди воздействующих на него взаимодействий, малейший толчок — да что там, соседство с какой-нибудь силой, — заставит его распасться на составляющие, так мысль человеческая теряется в мыслях богов, порыв, выбросивший Орланду из тела Люсьена, все еще удерживал его целостность, но он должен был действовать очень быстро, бежать из квантового мира и вернуться к реальности.