– Не с того конца лучину жжешь, Иуда!
– Попрошу без амикошонства! Я с вами водку в трактире не распивал-с!
– Ну, хорошо… И какая же будет такция за молчание?
– Я человек честный и, заметьте, нежадный. Меня устроит ровно половина от найденных сокровищ.
– Вы есть типический интересант!
– Но ведь не убийца же!
– А где гарантия, что после того, как драгоценности окажутся у нас, вы не помчитесь в полицию?
– Клянусь богом, как только мы получим сокровища, я уничтожу все свидетельства вашего преступления.
– А с чего это вдруг я должен вам верить?
– Да хотя бы потому, что я до сих пор никуда не обратился.
– А что, если вы блефуете и у вас на меня ничего нет?
– Как же тогда, позвольте узнать, я догадался о вашем злодействе?
– Может, все-таки предъявите доказательства?
– Бросьте, – брезгливо поморщился господин средних лет, – это пошло и совсем не умно…
– Вы не оставляете мне выбора…
– Я надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы пытаться стрелять в меня через дверь каюты или подкарауливать в темном углу с топором?
– С каким бы удовольствием я… – увесистый кулак приблизился к носу собеседника.
– Но-но, уважаемый! Не увлекайтесь! А чтобы у вас не появилось соблазна, я заготовил письмецо, кое заинтересованные инстанции смогут прочесть в случае – не дай господь! – моей смерти.
– Смотрите не потеряйте сию писульку!
– Вы уж не беспокойтесь, я ее спрячу у самого Христа за пазухой.
– Не кощунствуйте!
– Кто бы говорил!
– Что ж, надеюсь, наш вынужденный союз будет взаимовыгодным предприятием…
– По-моему, сюда кто-то идет…
– Пора уходить!
II
– Ну что вы, прекратите!
– Милая, родная, единственная! Ну, пожалуйста, я прошу вас, ответьте мне взаимностью!
– Ну, право же, неудобно, нас могут увидеть. К тому же этот оператор… он постоянно наводит свой аппарат в нашу сторону.
– Да бог с ним! Душа моя, пойдемте ко мне.
– Ах, какой вы прыткий, да и муж хватится…
– Не беспокойтесь, он играет в шахматы с этим чистоплюем. К чему же медлить? Ведь никто не узнает…
– Ну что же с вами делать? Прямо не знаю…
– Умоляю, сладкая моя!
– Приставучий вы… но только по коридору идите впереди меня.
– Ангел мой! Я так счастлив! Лечу!
По палубе нетерпеливо прошествовали тяжелые шаги, а за ними послышался четкий и торопливый, как щелканье «Ундервунда», стук дамских каблучков. Податливо отворилась дверь, и внутренний замок сделал два нервных оборота.
III
Яркое, как синий хрусталь, небо висело над морем. Свежий бриз смягчал жару. Сонное безмолвие нарушалось мерным рокотом паровой машины да шумом выбегавших из-под корпуса корабля волн. Впереди показалась темная полоска суши.