Собралось человек десять, вместе написали известное обращение с осуждением путча. К слову, писал я это обращение от руки ввиду отсутствия оргтехники и секретарей. Затем мы выехали в парламентский дворец России, который вскоре стали называть Белым домом.
К ночи у Бориса Николаевича вновь сдали нервы — ему сообщили о скором штурме, — и он собрался бежать в американское посольство. Эта ночь выдалась необычно холодная. Позвонил мне Гавриил Попов, говорит: «Мы с Лужковым к тебе сейчас в Белый дом приедем, а то здесь, снаружи, наше положение становится опасным». Я предложил им немедленно прибыть к нам. Пришли. Мокрые, растрепанные. Лужков — вместе с новой женой. Я их расположил, но сказал, что заниматься ими не могу — поскольку фактически я по большей части управлял ситуацией внутри Белого дома и вел сложные игры с путчистами.
Вдруг врывается Коржаков: «Руслан Имранович, президент зовет!» — и тут же убегает. Я подумал, что произошло что-то необычное и опасное. Говорю Попову и Лужкову: «Иду к Ельцину, пошли со мной» — и побежал. Вбегаю в кабинет — пусто, в приемной — никого. Коржаков в конце коридора, у лифта, кричит: «Сюда, сюда!» Забегаю в лифт, спускаемся в гараж, там Виктор Илюшин и прочие помощники деловито расхаживают вокруг огромного ЗИЛа. Ельцин мне говорит: «Руслан Имранович, хорошо, что вас нашли. Через час будет штурм, нас с вами должны убить, поэтому мы должны скрыться в американском посольстве».
Я похолодел, но отвечаю: «Да, да, понимаю. Борис Николаевич, вы у нас президент, вам надо спасать свою жизнь, а у меня здесь пятьсот депутатов, их оставить не могу». Не стал абсолютно ничего обсуждать, нажал на кнопку лифта и поднялся наверх. Он еще что-то говорил, но о чем, не помню. В голове полный туман, тоска, настроение подавленное. Поднялся, иду к кабинету, никого не видя, мучительно размышляю, что сказать людям и как сказать. У меня же там военные, депутаты, журналисты, помощники. Как объяснить им, что президент сбежал? Такие были мучительные минуты! Прошел к себе, адъютанту сказал: минут 10 никого не впускать. Не знаю, сколько просидел, как вдруг телефонный звонок от Ельцина, прямая связь. Говорит: «Руслан Имранович, после вашей выходки я решил остаться».
— На переговоры к Анатолию Лукьянову вы отправились по собственной инициативе или Борис Николаевич послал?
— Дело было так. Мы сидели в кабинете у Ельцина со всеми главными соратниками, обстановка тяжелая, неуверенность сковала многих. Говорю: «Борис Николаевич, давайте я сейчас позвоню Лукьянову и назначу ему встречу на завтра!» Нам нужно было выиграть эту ночь, поскольку, по всем данным, именно тогда готовился захват здания Верховного Совета. Мне уже разведка донесла, что Лукьянов не участвует в заговоре, и я предположил следующее: если договорюсь с ним о встрече на следующее утро, то он поймет это как нашу готовность уступить и повлияет на членов ГКЧП, с тем чтобы они отказались от силового установления контроля над Белым домом.