Продать все это, отдать в чужие руки, людям, которые не будут помнить родные для нее голоса, не будут знать, кто и зачем вбил этот гвоздь, повесил эту полочку, вырастил эту герань? И уехать в Питер, навсегда вычеркнув из истории тихую и достойную жизнь нескольких поколений ее предков? А куда потом приезжать, чтобы навестить их могилы?
От невеселых мыслей ее отвлекли шаги на крылечке.
— Кто там? — крикнула она с кухни. — Проходите, не заперто.
— Можно? — В проеме воздвиглась фигура соседа. — Не помешал?
— Да нет, проходите, пожалуйста!
Он быстро прошел, посмотрел на нее, все увидел — и мокрые глаза, и растерянное лицо…
— Извините, если не вовремя, — протянул ей узкий конверт. — Катерина Васильевна просила вам отдать, когда ее… В общем, когда я ее в больницу отвозил. Забыл вчера, вы простите.
Он потоптался на месте. Катя не знала, что говорят в таких случаях.
— Может быть, попьете со мной чаю? — неуверенно спросила она. — Только что заварила.
— Чаю? Можно, у меня еще с полчаса есть.
Она быстро налила чаю в две кружки, придвинула к нему хлебницу с сушками и пряниками. Полуотвернувшись, разорвала конверт.
«Милая моя девочка! — красивым учительским почерком писала бабушка. — Если ты читаешь мое письмо, значит, меня уже нет. Не плачь! Я прожила хорошую жизнь и ухожу спокойно, просто потому, что устала. Завещание мое ты уже видела. Дом, участок, книги и все остальное оставляю тебе, распорядись этим, как считаешь нужным. Побеспокойся, пожалуйста, о моих питомцах — Жуке и Марианне, пристрой в хорошие руки.
Хочу, чтобы ты знала самое главное: после смерти Сережи, после гибели Лизы и Саши моя жизнь уменьшилась во много раз. Я давно ушла бы, если б не ты — самое дорогое, что у меня оставалось. Очень хочу, чтобы и у тебя было все, чем дорожат люди, — любовь, семья, дети, внуки. Верь в себя, ты сильная и мужественная девочка, многое сумеешь. Очень тебя люблю! Будь счастлива, твоя бабушка».
Катя опустила письмо на колени, посмотрела мокрыми глазами на Николая. Тот невозмутимо пил чай, стараясь не встречаться с ней взглядом.
— Вот, — насморочным голосом начала Катя, — сегодня тетка какая-то приезжала, хотела дом купить… Сказала, что все равно сгорит.
— Так и сказала? — удивился Николай. — Надо же, какой народ смелый пошел! А вы что?
— А я ее прогнала… — неуверенно ответила Катя. — Только я на самом деле не знаю, что делать.
— Ну, неудивительно, — кивнул он. — Я бы тоже на вашем месте не знал.
— А вы мне что посоветуете? — без особого интереса спросила Катя.
Николай внимательно смотрел на нее. Светло-русые легкие волосы убраны в хвост, глаза прозрачно-серые, как речная вода, но сейчас потемнели и стали серо-синими, как грозовая ту ча. На носу еле заметные веснушки, губы, не тронутые помадой, тонкая шея… Сколько же ей лет? Должно быть не меньше тридцати, а выглядит как девчонка. То ли на самом деле беспомощная, то ли так хитро прикидывается. Взгляд ясно-вопросительный, совсем девчачий.