— Ну, из меня какой советчик! — едва заметно улыбнулся Николай. — Сам себе не могу советовать, не то что вам.
— Ну да, конечно, — вздохнула Катя. — Я должна подумать. Только не думается.
— Ну, ничего, как-нибудь образуется, — отставил кружку Николай. — Спасибо за чай, пойду…
— Да-да, конечно, — поднялась и Катя. — А я пойду бабушкины розы прополю, а то забросили мы их…
Жук дождался, пока Васька проспится, вяло поковыряется в остатках Жукова обеда и уйдет на речку, поесть лечебной травы.
«Сдает все-таки, подлец!» — думал Жук, глядя вслед неровно ковыляющему коту.
Пес прижал уши, пятясь назад, ловко выпростался из растянутого ошейника и неспешно побежал к станции. У небольшого рынка рядом с железнодорожным вокзалом проживала веселая сучка Муха. Помимо сродства имен Жука в ней привлекал бесшабашный характер и готовность к авантюрам. Кроме этого, из-за своего положения — вполне законного проживания при рынке, точнее, под бытовкой рыночного сторожа Муззафара — Муха всегда была информирована лучше всех. К тому же ей часто доставались разнообразные обрезки и объедки со стола рыночного сообщества.
В общем, Муха была всесторонне привлекательная женщина. Одно в ней было плохо: безотказность распространялась не только на Жука. Поэтому вокруг Мухи всегда крутилась разношерстная собачья шобла — от отставного сторожевого пса Байкала, давно беззубого и тощего, как забор, до наглых щенков прошлогоднего помета, уже довольно зубастых и мускулистых. Но в силу дипломатичности характера и воспитания Жук как-то умудрялся поддерживать со всей этой командой корректные отношения, не переходя пределы дозволенного и приемлемого.
— Привет, Жучок! — радостно осклабилась навстречу ему Муха. — Ты как?
— Да как, — пригорюнился Жук. — Бабушка вот у нас померла.
— А, да-да, слыхала! — Муха потерлась умильной мордой о шею Жука, повиляла сочувственно хвостиком. — Ты не убивайся, что же делать-то…
— Да я ничего. — Жук вовсе не собирался вываливать Мухе все свои беды, ведь сразу же раззвонит по всему поселку. — У вас тут что новенького?
— Да ничего вроде. — Муха наморщила бровки. — Узбеки вот приехали к Муззафару. С женами, детьми. Дети бегают, орут. Черешню привезли, абрикосы ранние. Почем продавать будут, еще не знаю.
— Да что мне абрикосы! — грустно взвыл Жук. — Живодеры не проезжали?
— Нет, ты что! — испугалась Муха. — Давно уже не было. В Москве-то, говорят, вообще перестали собак мочить. Теперь ловят, какую-то операцию делают, чтоб щенков не было, и отпускают опять на волю.
— Да ну? — не поверил Жук. — Это зачем же отпускают, если уже поймали?