— И что будет с нами?.. — задумался мальчик. — А сейчас-то где живешь? — спросил он.
— До Москвы добиралась товарняками… А здесь… Днем побираюсь, а ночь на вокзалах провожу. Иногда удается поспать.
— А я из Смоленщины пехом добирался. И тоже на вокзалах ночую. Нет, я сплю хорошо, — сказал паренек.
— Тебе какой вокзал больше нравится?
— Курский. Там закутков много, не гоняют. И буфетов хватает. Люди иногда чего-нибудь подают, кто хлебушка кусок, а кто — копейку.
— А для меня Казанский вокзал — дом родной. У солдат всегда хлеба попросить можно. Даже сахаром делятся.
Паренек положил девчушке руки на плечи, заглянул в глаза.
— Знаешь что?..
— Чего? — с любопытством посмотрела на него девчушка.
— Давай жить вместе.
— Давай. А где? У нас же нет жилья.
— Перебирайся ко мне на Курский вокзал.
— Ладно. А там мыться можно?
— Есть, как его, туалет. Там всегда вода имеется. Бывает и горячая. И санпропускник имеется.
— А как будем жить?
— Ну, побираться придется. Где тебе подадут, а где — мне. Поделимся. А там, может, и работенка какая подвернется. Мусор убирать в буфете или в магазине каком продовольственном.
— Ладно, — вздохнула девочка. — Вдвоем легче выжить. Ведь впереди осень, а там, глядишь, и зима придет.
— Ребята постарше воровством промышляют. Нам это негоже. Поймают, в приют определят. Там жизнь сама знаешь какая.
Антон тяжело воспринял этот разговор детей, в одночасье лишившихся детства, родителей, крова над головой, одежды, еды. При нем была продовольственная карточка, немного денег.
— Возьмите, ребята. Купите себе поесть и сходите в баню. Веселее жить станет!
— А ты как же, дядя? — спросила девочка.
— Я обойдусь, — ответил Антон.
— Спасибо, — сказал мальчик, аккуратно сложил и убрал деньги и карточку в карман оборванных штанов. — И в этой булочной нам дадут хлеба? — спросил он.
— Дадут, — утвердительно ответил Буслаев.
— Тогда пойдем! — Мальчик пропустил девочку вперед и шагнул в булочную сам.
Антон испытал чувство удовлетворения, поддержав хоть немного осиротевших, обездоленных детей. Вспоминал их и потом. Беспризорных нынче немало на нашей израненной, изрешеченной снарядами и бомбами земле, думал он.
Окончив спецшколу на «отлично», Буслаев получил распределение в СПО — Секретно-политический отдел Московского управления госбезопасности. В дополнение к воинской присяге, которую он давал в армии, от него взяли подписку о неразглашении государственных тайн. Странное чувство охватило его, когда, не представляя себе, что такое «тайна», вдруг столкнулся с секретными бумагами. Не ведая, что это такое, увидел дела на «троцкистов» и «правых», «мясниковцев» и «шляпниковцев», многие из которых, отбросив политические амбиции, добровольно ушли в ополчение и воевали против общего с коммунистами врага.