— Мало того что баба, так еще и глупая, — сказал он. — Сама лезешь к мужику, когда он вовсе не тебя любит, а другую.
Вера развернулась и плюнула ему в лицо.
Пройдя околицей, Зиновий приостановился. Осмотревшись и убедившись, что поблизости никого нет, постучал в окно небольшого домика. За окном показалась и тут же исчезла голова Варьки-Шалашовки, как всегда со взъерошенными волосами, окрашенными под блондинку.
Переступив порог и оказавшись в комнате, Зиновий сел на табуретку, утер шапкой раскрасневшееся от быстрой ходьбы лицо.
— С чем пожаловал? — строго спросила женщина.
— Начальство выехало в Кривичи.
— У тебя и Буслаев начальство, и Лиханов. Кто же из них?
— Оба уехали. И с ними Гришка Красавин. Пацан, а поди ж ты, расположением у лейтенанта пользуется.
— За каким же дьяволом они туда направились? — Чувствовалось, что это заинтересовало Варьку.
— Не доложились, мадам, — Зиновий развел руками.
— Не смешно! Откуда знаешь, что именно в Кривичи они поехали, а не в другое место? Я должна точно знать!
— Буслаев приказал мне о его выезде позвонить в Кривичи. Брехать ему не было смысла.
— И ты, конечно, постарался выслужиться?
— Решил сначала с тобой посоветоваться.
Варька быстро оделась и направилась к выходу.
— Не вздумай звонить. Я мигом к Краковскому смотаюсь. Не уйти им живыми!
Сани мчались большаком, проложенным через лес и поле еще до войны. Мелькали телеграфные столбы с оборванными проводами. Григорий покрикивал, подбадривая лошадь, чтобы шла резвее. Буслаев думал о доме, о Лиде, гадал, кто у него родится — сын или дочь. Встречал и провожал взглядом каждое дерево, каждое пепелище по обе стороны дороги. Попадались и землянки. Сколько же лиха хватили люди? — подумал он. Ничто не предвещало опасности. Однако он знал, что проезжают они места, где не раз подвергались обстрелам автомашины районных партийных и советских работников. Но они едут на обычных крестьянских розвальнях. И вместе с тем что-то заставляло его держаться настороже.
— Впереди должен быть поворот. За ним — опушка. А там недалеко и до поселка Кривичи, — сказал он.
— Бывал здесь? — спросил Лиханов.
— По карте изучил местность.
— А вон там — деревня, откуда происходит Вера, — указал Григорий кнутовищем. — Там и сейчас у нее мать живет. Во время гитлеровской оккупации они вдвоем десятерых раненых советских солдат и офицеров укрыли и выходили.
Буслаев повернулся к Лиханову.
— Это что же, в обозримом будущем — твоя теща?
— Не загадываю, лейтенант. Закончим войну, видно будет, — ответил Лиханов и уставился в одну точку.
— А ведь когда-то придется решать семейный вопрос.