Как Сметана пережил эту катастрофу — вот где начинается самое интересное и важное. После нее у композитора буквально открывается второе дыхание. Он одну за другой сочиняет первоклассные партитуры, в них он и выразил то состояние, в котором находится. Именно поэтому после премьеры оперы
Либуше он сказал своим слушателям примерно так: вы себе не представляете! Для меня сейчас самое трудное — это изъясняться связно! В частных беседах — коллегам, друзьям, домашним — он говорил гораздо острее и четче: «Представьте себе глухую голову. Нет, практически абсолютно мертвую голову, в которую не проникает ни один звук, но там внутри столько всего роится. Столько мыслей, столько идей, все бурлит и кипит. Как выразить, как не потерять то, что вот сейчас мне ясно, а через секунду оно распадется?» Да, это ужасно, но не из одного же сочувствия весь мир уже столько лет слушает музыку Сметаны и, кстати, вовсе не интересуется здоровьем автора?
«Невольно к этим грустным берегам меня влечет неведомая сила!» — как говорится у поэта. Мы немного отвлеклись от того списка, который, собственно, составляет цикл Моя родина и по которому мы изначально шли. За Влтавой идет симфоническая поэма Шарка, самая таинственная и «самая заводная» по музыке часть всей этой шестичастной истории. Душераздирающее средневековое сказание о княжне, которая решила отомстить за нежданно-негаданно случившуюся измену ее суженого — причем отомстить всем мужчинам. Она опоила каким-то зельем целую дружину рыцарей, потом их сонных перерезали, а потом и она сама погибла жуткой смертью. Как ни странно, это тоже образ родины, а не просто какие-то там инеем покрытые средневековые сказки. Это образ страны, которая очень на многое способна. Даже сама не знает, на что способна, если ее по-настоящему довести.
Еще один шаг по списку. За Шаркой идет симфоническая поэма Из чешских полей и лесов, хотя точнее будет Из чешских лугов и рощ. Это идеальная рама для того, чтобы представить в ней нечто не просто красивое, а по-настоящему трогательное, то, от чего трудно оторвать взгляд. И небеса, и рощи, и зелень — все, что привлекает в ландшафте собственной страны. Здесь Сметана не знает себе равных. Никто так красиво не объяснялся в любви природе.
Когда Сметана уже окончательно смирился с тем, что глух и так будет всегда, и даже немного к этому привык, успокоился, он заканчивает две последние симфонические поэмы цикла Моя родина. Самая последняя — это Бланик. Мрачная, торжественная, светящаяся каким-то потусторонним светом средневековая легенда. Бланик — это холм в Западной Чехии, вернее сказать, курган, под которым не покоятся, а, согласно легенде, прячутся, ждут в укрытии своего часа какие-то сказочные великаны-воины. И когда этот час пробьет, они встанут, чтобы бороться за свободу родины. Предпоследняя поэма — это едва ли не самое мрачное, что создано Сметаной вообще. Это