– Нет, – уперся Михаил Иванович. Он уже успел полюбить дивную саблю с тонким клинком фантастической крепости и львом в рукоятке, доверчиво глядящим на мир изумрудными глазами.
– Зря ты это, Миша. Ты меня знаешь. Я за ценой не постою.
Он помолчал, тяжело вздохнул и выдохнул сквозь дыру в верхней челюсти короткое, но мускулистое слово:
– Убью.
И это был третий страшный сон Михаила Ивановича Романова.
Однако действительность, особенно в России, частенько превосходит все ожидания. Сон-то оказался в руку. По иронии судьбы – именно третий сон.
Убили Михаила Ивановича в его шикарной квартире в Лялином переулке. Страшно убили. Когда в ответ на вой запертой в ванне собаки по кличке Гарсон соседи вызвали милицию, та автогеном разворотила стальную дверь и проникла в дом известного промышленника и инвестора. Опера ОУР нашли на полу гостиной бездыханное тело Романова с кинжалом дивной работы в сердце.
Из коллекции пропала лишь сабля Наполеона. Да из рукояти кинжала было выломано навершие с драгоценным камнем. Судя по слайду в альбоме, найденному операми в сейфе убитого, это был большой рубин.
Глава вторая
Палаш Бонапарта
Марфа Викторовна Петрова, урожденная Марта Вильгельмовна Бутерброден, на первый взгляд производила отталкивающее впечатление. Она была сухонькой, чуть сгорбленной старушкой с большой бородавкой на массивном носу. Очки она носила с сильнейшими диоптриями, и потому никогда нельзя было точно знать, что она думает о собеседнике. И даже вообще – думает ли она о нем хоть что-то. Она внимательно выслушивала все, что ей говорили, но при этом на лице ее не отражалось ничего. После молчаливого впитывания новой для нее информации Mapфа Викторовна уходила в свою комнату, однако можно было быть абсолютно уверенным, что все пожелания будут исполнены.
К этому надо добавить, что Марфа была рафинированной чистюлей и дом, убираемый ею каждое утро с маниакальной точностью робота, сверкал чистотой. А еще только ее слушался злобный мопс по кличке Бонапарт. А если к тому же не забывать, что Марфа замечательно готовила, причем знала редчайшие рецепты немецкой, русской, еврейской и французской кухни, то нетрудно догадаться, что хозяева в ней души не чаяли.
Утром хозяин, Иван Иванович Долгополов, после сытного и обильного завтрака (причем он, будучи самозабвенным антисемитом, почему-то предпочитал именно еврейскую кухню в исполнении Марты Викторовны) спускался на лифте с площадки второго этажа, садился в «мерседес» и уезжал в свою фирму. Его супруга, по приятному стечению обстоятельств младше мужа на тридцать лет, не отягощенная комплексами и способная годами обходиться без какой-либо работы, уезжала на белом «вольво» к массажисту. После этого в квартире весь день царила Марфа Викторовна.