Он потом как-то подсчитал – приблизительно, конечно – сколько же удалось заработать на госслужбе… Оказалось, прилично: 4,5 миллиарда долларов, не считая 5 миллиардов, которые уже были вложены в камушки.
Первое, что он сделал в «новой жизни» – основал огромный многопрофильный холдинг «Трилогия», корпорацию «Медиа Народ-пресс» и «ТВ плюс». Второе – создал Структуру, чтобы сохранить уже созданное.
В итоге незаметно сложилась империя Осинского. К этому же времени возникли империи Холковского, Утинского, Ребинского.
К большому неудовольствию Владимира Михайловича, большинство олигархов оказались с еврейскими корнями. Поскольку, стесняясь своей нефотогеничности, он избегал появляться на телеэкране (даже по «своим» каналам, где подхалимы обещали поставить такой свет, что мелкие недостатки его внешности были бы сглажены опытным художником по свету и гримером), то его русскость, совершенно очевидная при взгляде невооруженным глазом, была народу неочевидна. И по фамилии простые люди ассоциировали его с ненавистным «иродовым племенем». Однако менять фамилию обратно он не стал.
Умерла, так умерла. Осинский, так Осинский.
С другими миллиардерами Владимир Михалыч не дружил. С новым президентом был корректен. Никогда не напоминал, какую финансовую поддержку оказал ему на выборах. Но тот и так помнил.
Когда Генпрокуратура нашкандыбала на него уголовное дело (все в кучу собрали – и некорректную приватизацию недр и ископаемых, и «черное рейдерство», и подвиги его «Структуры»), президент наложил «вето» на все попытки привлечь Осинского к ответу. Ответы он давал лично президенту. А тот не любил, когда ему напоминали о «благодеяниях»…
И это было первой ошибкой Владимира Осинского.
Вторая была связана с недоработками «Структуры».
Он собрал в свою «службу безопасности и юридической защиты» лучшие кадры, ушедшие в отставку по старости, выслуге лет, а то и сбежавшие от безденежья и слабой социальной защищенности из МВД, ФСБ, Генпрокуратуры и ГРУ Генштаба. За большую зарплату указания «шефа» здесь ловились на лету. Иногда пожелание или мысли вслух воспринимались как приказ…
Стоило ему высказать критические замечания в адрес не поддающегося интеллектуальному нажиму владельца предприятия, шахты, прииска, упрямого генерала-силовика, как с этим человеком случались всякие непонятности. Чаще всего – трагические и необратимые. Они умирали. Причем при таких таинственных обстоятельствах, что следствие вскоре заходило в тупик.
Профессионалы из Структуры были столь виртуозны в разработке сценариев «исчезновения» или «ухода в иной мир», что ни разу возбужденные прокуратурой дела не были объединены в одно.