Гвоздик тоже вежливо кивнул: поможем, мол.
Рулевые двинулись вслед за ними: капитан уже поднимался по трапу. Все-таки прозевали они его появление.
— Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, — он пожал руки «салажатам», быстро окидывая взглядом каждого и чуть шевеля губами, словно повторяя произнесенное имя.
Было капитану никак не больше тридцати лет. Белокурый, сероглазый, с мягкими чертами слегка курносого лица, полными улыбчивыми губами — ну, никак не походил он на созданный Алешкиным воображением суровый образ прославленного орденоносца. Голос глуховатый, уговаривающий.
— Александр Ионович, что с «Командором»?
— А ничо — кра-асям.
Капитан покосился на «салажат», хохотнул:
— Команда все еще на карантине?
— Уже нет, пообвыкли за полдня.
— Тогда почему «кра-асям»? — передразнил Бажин. — Ну, ну… «Командор» приведем в порядок на марше. И будет у нас на это всего неделя. Завтра в семь ноль-ноль — большой сбор. В семь тридцать — заправка. С двенадцати до пятнадцати личное время для прощанья с Тюменью. В шестнадцать ноль-ноль уходим. Кто из команды отсутствует?
— Нет третьего штурмана, — старпом мял пальцами снятую с головы шапку. — Без Паши в этот раз поедем, Николай Петрович?
Лицо Бажина съежилось.
— Был у него вчера. Согласился на операцию. Но ты же знаешь, Саша, — рак… Новый третий нагонит нас в Хантах.
— Нет еще радиста и кока.
— Радист придет утром. А кока ты опять проглядел, старпом!
И капитан, и Шаликов засмеялись.
— Не расплатиться тебе за рейс. Давно на борту Максимовна.
Анатолий положил руку на плечо растерянного старпома.
— Ну, друг, как же ты так? С нижней командой прошла. В робе.
Алешка переглянулся с Соломатиным — они ничего не понимали. Они тоже кока, вернее, кокшу не видели. Завершался какой-то веселый спор. И, видно, не в пользу Корпикова.
— Товарищ капитан, — Алешка вытянулся в струнку. — Разрешите ночевать на «Командоре».
Капитан задумчиво оглядел ребят, заложил руки за спину, вспоминая свое, давнее, без улыбки сказал:
— Приказываю ночевать на «Командоре».
И к штурманам:
— Александр Ионович, организуй им потом душ. А ты, замполит, — Шаликову, — зайди ко мне с Колей Кольцовым и вот Алексея прихватите. И еще: через сорок минут пойдем к пристани.
Каюта Бажина, со спальней, огромным письменным столом, глубокими креслами по обе стороны, пришлась по душе рулевому. Только вещи он разместил бы немного иначе: стопку бумаги нужно положить слева; вот сюда — карту, и не только Иртышского и Обского бассейнов — атлас всех морей-океанов. Рядом на цветном штативе с подставкой (их из плексигласа выпиливают, мелкой наждачкой и сукном полируют) — встанет колба с юганской нефтью.