Настала ночь. Насытившийся лакей наконец заснул на скамейке, положив голову на стол. Тогда Пасро, чтобы лучше видеть, не рискуя быть примеченным, задул свечу и отворил окно. Дверь отеля была заперта, но фонарь у крыльца был зажжен, и таким образом часть двора была освещена.
Прошло довольно много времени. Потом вдруг во дворе сделалось движение, карета выехала из сарая и встала перед крыльцом. При свете фонаря Пасро узнал, что карета была темного цвета, что у нее не было фонарей, а на кучере — ливреи. Через минуту на крыльце появилась женщина, проворно спустилась с крыльца и села в карету. Пасро тотчас узнал Денизу. Тихо затворив окно, он вышел на улицу. Куда уехала Дениза? Это надо было узнать во что бы то ни стало, а чтобы узнать, надо было следовать за ней. Пасро побежал во всю прыть. Что-то говорило ему, что он встретит Поанти, который на этот раз уже не ускользнет. К счастью для Пасро, карета ехала не скоро и не долго. Ползком добрался он, когда карета остановилась, до угла моста и спрятался там, удерживая дыхание; он слушал молодых людей, которые, не подозревая шпионства, разговаривали свободно.
Мы видели, как, посмотрев на карету, увозившую Денизу и Поанти, он побежал за капитаном гвардейцев кардинала. Теперь Поанти не мог от него ускользнуть. У калитки Лувра со стороны улицы Этель он велел спросить де Кавоа. Тот, помня приказание кардинала, не заставил себя ждать, а когда узнал, что дело идет о том, чтобы арестовать барона де Поанти, выбрал восемь решительных гвардейцев, под начальством офицера, и вывел их из Лувра. Пасро догадался, что карета воротится тою же дорогою. Он поставил в засаду гвардейцев недалеко от отеля и дождался, когда Поанти поехал обратно из отеля Шеврез.
Поанти, еще под влиянием сладострастного упоения, в которое его привела прекрасная герцогиня де Шеврез, позволял себя вести с завязанными глазами, не говоря ни слова, к ожидавшей его карете. Дениза подражала его молчанию. Но очутившись в карете возле молодой девушки, Поанти, упоение которого прошло на чистом воздухе и которого преследовало угрызение совести — увы! слишком позднее, — тихо произнес имя Денизы. Этот зов остался без ответа.
— Дениза! — повторил молодой человек.
Дениза и на этот раз как будто не слышала. Тогда Поанти, удивленный этим безмолвием, протянул руку и ощупью стал отыскивать руку молодой девушки.
— Не дотрагивайтесь до меня! — вскричала Дениза с ужасным испугом. — Если вы до меня дотронетесь, — продолжала она тоном, который не оставлял никакого сомнения насчет ее решимости, — я отворю дверцу и брошусь под колеса.