Отпечатки пальцев, уж конечно, тут не проблема, подумал он и рассмеялся. Уже нет.
Он отодвинул в сторону ее чековую книжку и взял маленькую красную записную книжку с надписью «Телефоны — Адреса». Открыл ее на букву Д, нашел почтовый адрес «Дочерей и Сестер», но это было не то, что он искал. Он открыл первую страничку, где было множество цифр, написанных поверх и вокруг бессмысленных рисунков и закорючек, изображавших в основном глаза и галстуки-бабочки, как в мультиках. Цифры, однако, все были похожи на телефонные номера.
Он открыл последнюю страничку — тоже наиболее вероятное место. Снова телефонные номера, глазки, бабочки и… в середине аккуратно обведенное и помеченное звездочками число: 0471.
— Вот это да! — сказал он. — Держите ваши карты, ребята, но, по-моему, у нас Бинго. Верно, а, Пам? — обратился он к трупу.
Норман вырвал последнюю страничку из книжки Пам, сунул ее в карман и на цыпочках подошел к двери. Прислушался. Никого. Он выдохнул воздух и дотронулся до уголка бумажки, которую только что сунул в карман. Как только он сделал это, его рассудок метнулся вверх, окунулся в очередной провал, и на какое-то время все вокруг него исчезло.
Хейл и Густафсон отвели Рози и Джерт в комнатку полицейского участка, выглядевшую почти как уютная гостиная. Мебель там была старой, но очень удобной, и — никаких письменных столов для следователей. Они уселись на полинялый зеленый диван, стоявший между автоматом с напитками и столиком с кофеваркой. Вместо мрачной картинки с наркоманами или жертвами СПИДа на кофеварке красовалась рекламная наклейка бюро путешествий с изображением швейцарских Альп. Детективы вели себя спокойно и доброжелательно, вопросы задавали уважительно и негромко, но неформальная обстановка и их манеры не очень-то помогали Рози. Она все еще злилась — никогда в жизни не испытывала такой ярости, — но вместе с тем была и очень напугана. Суть заключалась в самом пребывании здесь, в этом месте.
Несколько раз, пока длились вопросы и ответы, она едва не теряла самообладание. Когда на нее накатывало, она смотрела в дальний конец комнаты, где за барьером, доходившим до пояса, с надписью: «Пожалуйста, не заступайте за барьер», сидел и терпеливо ждал Билл.
Она понимала, что должна встать, подойти к нему и сказать, чтобы он больше не ждал. Пусть едет домой и позвонит ей завтра. Но она не могла заставить себя сделать это. Ей необходимо было, чтобы он находился там, точно так же, как он был необходим позади них на своем «харлее», когда детективы везли их сюда. Он был нужен ей, как включенный ночничок сверх впечатлительному ребенку, когда он просыпается среди ночи.