— Ба-а, это ты, старый сукин сын, — мягко сказал он. — Что ты тут делаешь?
Каменный отец не ответил ему, но ответила жена.
— Норрр-муннн… Какая же ты гребаная ленивая кляча, Норрр-муннн!
«Миленькому языку ее здесь обучили, — заметил бык. Только теперь он совместился с Норманом и вставлял свои замечания прямо изнутри его головы. — Классные ребята эти люди, с которыми она связалась. Никаких сомнений, они изменили всю ее жизнь».
— Сука, — произнес он низким дрожащим голосом. — Ах ты, сука!
Он отошел от каменной головы в траве, подавив острое желание вернуться и плюнуть на нее, как раньше плюнул на куртку… Или расстегнуть джинсы и поссать на нее. Сейчас нет времени на игры. Он стал торопливо взбираться по потрескавшимся ступенькам к черному входу в храм. Каждый раз, когда его нога опускалась на камень, острая боль отдавалась вверх по спине в его поврежденную нижнюю челюсть. Он чувствовал, что теперь, похоже, лишь маска удерживает челюсть на месте, и болела она как проклятая. Он пожалел, что не взял с собой аспирин легавых из команды «Чарли».
«Как она могла сделать такое, Норми?» — глубоко внутри шепнул голос его отца. Он по-прежнему звучал как отцовский, но Норман не припоминал, чтобы его отец когда-либо говорил таким боязливым и неуверенным тоном. Как она посмела сделать это? Каким образом она могла нагнать на старика такого страху?
Он поставил ногу на верхнюю ступеньку; лицо у него ныло, нижняя челюсть, казалось, болтается, как колесо с незатянутыми болтами.
— Я не знаю, и мне все равно, — сказал он голосу-призраку. — Но я одно скажу тебе, папаша, если это на самом деле ты, — когда я ее найду, я расколдую ее в один момент. Можешь зарубить это себе на носу.
«А ты уверен, что стоит пытаться сделать это?» — спросил голос, и Норман, уже двинувшийся было дальше, остановился и прислушался, склонив голову набок.
«Знаешь, что было бы умнее? — спросил голос. — Умнее было бы просто повременить. Я знаю, как это прозвучит, Норми, но все равно поведаю тебе то, что думаю. Если бы я был в твоем мире, я бы повернулся и пошел туда, откуда пришел. Потому что здесь все неправильно. Действительно, здесь все шиворот-навыворот. Я не знаю, что это такое, но я знаю, на что это похоже — на ловушку. И если ты сунешься в нее, тебе, быть может, придется пожалеть о чем-то более важном, чем болтающаяся челюсть или не желающая слезать с тебя маска. Почему бы тебе не развернуться и не отправиться туда, откуда ты явился? Почему бы не попробовать отыскать дорогу назад, в меблирашку, и подождать ее там?»